Воздух лунными вдруг хрусталями

      Заструился на плечи твои.

      Время прошлое стукнуло в память,

      Но обратно меня не зови!

      Мне рябиновых бус не касаться

      И не трогать мне русых волос.

      Сердцу новые девушки снятся

      И слюбиться с другими пришлось.

      Эти девушки в бога не верят,

      Им серебряный крестик – запрет,

      И они не грустят о потерях

      Отшумевших и канувших лет.

      До меня они многих ласкали;

      Разлюбили и – к новым ушли.

      Ты – осенняя! Ты – не такая!

      Ты и в детстве не смела шалить!

      Мне глаза твои снятся нечасто,

      Загрустившие в жизни глаза.

      Не от них ли ты стала несчастной

      И не смела веселого звать?

      Были круты печальные брови,

      О которых успел я забыть:

      За тобою мне девушек новых

      Приходилось немало любить.

      Сколько лет я родного не встретил!

      В сердце старом – не прежний закал,

      Но тебе не родимый ли ветер

      О поездке моей рассказал?

      Ты, рябиновых бус не снимая,

      В тарантас загляделась ко мне.

      И от этого ночь молодая

      Начинает звенеть в тишине.

      Ты от жизни устала, устала

      И не любишь ты жизни своей.

      Не томи же тоскою бывалой

      По родимому близких полей!

      Эта грусть, о которой ты пела,

      Мне давно отшумела – давно.

      Ты по-старому верить хотела

      И не смела остаться со мной…

      Ночь беззвездная, месяц несветлый,

      Скрип колес неумолчно родной.

      Поворотов дорожные петли

      Перепутаны каждой верстой.

      Ты напрасно печалишь мне думы,

      Я к тебе никогда не вернусь.

      В эту ночь за березовым шумом

      Догорай, как осенняя Русь!