Последнее небо. Наталья Игнатова
Читать онлайн книгу.
очередной своей четырехколесной игрушки. Игорь Юрьевич глянул на его искреннюю улыбку, покачал головой и вызвал собственного шофера.
Олег не обиделся.
Из воспоминаний. Смольников
Олег в некотором роде анимист. То есть он одушевляет многие из окружающих его предметов: оружие, машины, свой дом… и не только свой. Собственно, потому он и не любит брать жертву в ее жилище. Поговорку насчет того, что в своем доме и стены помогают, мальчик воспринимает вполне серьезно, и мне кажется, у него есть на это основания. Да-да. Я не суеверен и уж тем более не склонен к анимизму, но как прикажете расценивать то, что дома у Олега никогда ничего не ломалось. У него три убежища, так сказать, официальных, тех, о которых мне известно, и по крайней мере за них я ручаюсь. Никогда. Ничего.
А его автомобили? А болиды? Последнее приобретение – всеми проклятый «Тристан-14», самая капризная модель… Что? Дорогая? А сколько, по-вашему, стоит подобный специалист? Разумеется, я платил.
Что с болидом? Да ничего с болидом, я просто привел его как пример. Модель экспериментальная, самая сложная, про четырнадцатые «Тристаны» чего только не говорят. Вы знаете, как Олег любит развлекаться? Он летает в грозовом фронте. Так-то вот. А на машине хоть бы краска поцарапалась.
И с автомобилями то же самое. Ведь невозможно по нашим дорогам ездить под четыреста километров… Нет, извините, я к преувеличениям не склонен. Вы просто поймите: эти твари его любят. Твари – определение неуместное, но как еще прикажете называть предметы, недвусмысленно выражающие свою привязанность? Я это слово использую для доступности, для яркости образа, если угодно.
Вы вот высказывали претензии по поводу того, что у меня нет ни одной фотографии Олега. Полагаете, я ни разу не пробовал? Пробовал. Поначалу. Но, знаете ли, постоянно что-то мешало. До появления цифровых фотоаппаратов засвечивалась пленка. А потом то аккумулятор разрядится, то настройки собьются. До смешного доходило: я забывал снять крышку с объектива. М-да.
Лето на Среднем Урале выдалось жаркое. Тридцать пять градусов в тени – метеорологи диву давались, а похолодания все никак не предвиделось.
Небо над Екатеринбургом было темно-синим и вязким, как гуашь. Между небом и крышами дрожало мерцающее марево.
– Дышит город, – заметил Зверь, останавливая машину и кивая на призрачно трепещущий воздух, – греется. Знаете, сколько людей умирает в такую жару? Города любят, когда люди дохнут. Выметайтесь, Магистр. Спуститесь по улице вниз – и через сад к церкви. Когда войдете в молельный зал, вспомните то, что я приказал вам, и выполняйте приказ. Вперед!
Смольников медленно шел по аллеям старинного сада. Мимо огромных деревьев с густой темной листвой; по берегу неглубокого гладкого пруда с белой ротондой, застывшей над водным зеркалом. По узкой аллее, чуть в гору, к синеющей за белым приземистым дворцом златокупольной церкви.
Было тихо. Почти безлюдно. В прохладной тени звенели робкие городские комары. Никому, кроме них,