– Тайфун, Тайфун[8], это Спринтер! Тайфун, Тайфун – это Спринтер, ответь…

      Как всегда – какая-то хрень, шум и ничего больше. Ну почему бы не наладить порядок со связью, а?

      – Тайфун, это Спринтер, ответь немедленно…

      Бормотание рации – заглушил рокот ПКМ, поставленного на крыше захваченного дома – идеальный обстрел во все стороны, крыша очень плоская, словно под это спецом и рассчитанная. Пулеметчик ударил длинной очередью по перебегавшим от дома к дому боевикам, молнии трассеров ударили по человеческим фигуркам, разметав их в стороны. Двое остались лежать…

      – Ты кто такой?! – заорали с другой стороны улицы. – Выйди, поговорим, да?!

      Чеченцы до сих пор не могли поверить, что дом захватили русские. Слишком это нетипично, непривычно для русских – одна трофейная машина, никакой группы прикрытия, никаких вертолетов, никаких бронетранспортеров – ничего. Всего несколько человек, к тому же мент на въезде в село сказал, что ехали муджахеддины, не русские. Сопротивление в Чечне делится на идейных и простых боевиков, которые больше преступники, чем идейные воины, и всегда готовы вцепиться друг другу в глотку по любому реальному или выдуманному поводу. Поводом к нападению могло послужить все, что угодно – стадо скота угнали, дедушка дедушку зарезал, деньги не поделили. Но в доме кроме хозяина, против которого, несомненно, и направлена эта месть, есть еще и муджахеддины, и очень важные люди. И отвечает за них – не хозяин – а все село, вся умма. Если с ними что-то случится, претензии будут предъявлять всему селу. А это будет даже не русский фильтр, это намного круче…

      Именно поэтому по дому не стреляли. Пытались понять, кто это, разрулить непонятку. В Чечне по своим надо стрелять очень осторожно, того и гляди, наживешь себе кровников. Без проблем можно стрелять только по русским.

      – Ха д’е т’ъен![9] – проорал пулеметчик изо всех сил.

      – Зачем так говоришь! Извиняться будэшь! Ты нэ амир, гдэ твой амир, пусть вийдет!

      – У нас заложники! – заорал пулеметчик по-русски. – Только подойдите, всех кончим! Всех завалим!

      – Нехорошо делаешь! Ты какого тейпа?! Зачем сюда пришел?! Ноъхчо ву?!

      – Не твое дело! Ас х’ъа нан динна! Дошло?!

      В доме, куда перетащили всех, готовясь к обороне, – дом был хороший, стены в три кирпича, как маленький замок, – офицер в форме без знаков различия на минутку оторвался от рации. Передохнуть, воды хлебнуть – в глотке совсем пересохло. Поймал на себе взгляд пацана, которого подстрелили около зарезанных животных, – тот оказался ранен на удивление несильно. Связанный куском парашютной стропы пацан – мускулистый, крепкий, как и все чеченцы, в четырнадцать лет крепче, чем призывники в матушке Руси, – лежал на