Хотя существует и другое производство от Geschlecht. Что уже и в доисторическое время были такие роды, которые обладали большой поземельной собственностью и влиянием и образовали посредствующий член между князьями и народом, в этом нельзя сомневаться при ясных положительных свидетельствах. Козьма Пражский Lib. I. 4. Упоминает между современниками Либуши «dues cives opibus et genere eminentiores, qui videbandur populi exarctores». Современный иностранец называл этих лучших мужей то reguli, то duces, primores, optimates; в позднейших документах (XIV в.) «шляхтич» объясняется через magnifice nobilis, владыка – через minus nobilis – Die ältesten Denkm. в объяснениях под словом «лех»; Dêjiny I. 198–199, Jrecek, Slovanské Pràvo § 15 Zrizeni rodûv.

С этих пор вообще восточные маркграфы начинают иметь важное значение в истории моравских славян, то, например, в настоящем случае, раздувая раздоры и усобицы в княжеском роде, то вступая с ними в союз против немецких королей. В 825 г. из юго-восточных марок образовалось королевство Баварское, которое Людовик передал своему третьему сыну, от Ирмингарды, Людовику. Область этого королевства должна была заключать в себе большую часть Восточной марки, Паннонию и Каринтию, представительное сословие которых стало теперь называться баварскими графами. Три года спустя после воцарения Людовика Немецкого случилось, что маркграф Фриульский Бальдерих был лишен своей должности за нерадение. Марка, им управляемая, была разделена между четырьмя графами. Между тем как южная часть украины была таким образом разделена на несколько графств, в северной был маркграфом Ратбод. Из одного документа, относящегося ко времени Людовика Немецкого, 869 г., мы знаем, что маркграф Ратбод был обвинен в вероломстве и измене и отставлен от должности; пока для нас тут важно то, что идет два ряда маркграфов – северные и южные, в обозначении областей которых много грешат источники.

Последовательность событий определить довольно трудно; безымянный Зальцбуржец годов не указывает, что, вероятно, ввело в ошибку Бюдингера, который, говоря о христианстве в Моравии, выражает такую мысль, будто Прибина принял христианство, когда еще не подвергался преследованиям Моймира, что тогда же освящена церковь в Нитре Адальрамом… Точно так же у Иречека перемешаны лица: «Князем Нитранска был, во времена Моймира, князь Прибина, еще язычник, окрещенный арх. зальцбургск. Адальвином» (!); но это был преемник Лиупрама, упоминаемый под 850–865 гг., и крестить Прибину не мог! «Прибина поставил в честь Эмерама в Нитре церковь, которую святил Адальвин» (!) (читай Адальрам). Мы следуем хронилогии, указанной Шафариком при описании этих событий. Около 830 г. Прибина, уже христианин, оставил княжество и убежал сначала к болгарам, потом к хорватам, после сговорился с франками и получил в лен край у озера Плеса. По его уходе Нитранское княжество сделалось частью Моравского, которую моравские князья давали в удел младшим членам княжеского рода. Безосновательно и беспричинно предположение уступки Моймиром блатенскому князю Нитранского княжества в 836 г. на единственном основании, что безымянный Зальцбуржец говорит об освящении архиепископом Адальрамом храма в столице Прибины – Нитре. Дело могло произойти просто: Моймир силой завладел Нитрой и считал это княжество своим, немцы могли с неудовольствием смотреть на это и продолжали называть Нитру княжеством Прибины. Иначе зачем они дарят ему обширную область и лен, на которой сосредоточивалась вся деятельность Прибины и его сына, – устройство церквей, городов? Предположив примирение Моймира с Прибиной в 836 г., мы должны прийти к другому предположению, ни на чем не основанному, – именно, что Нитра отнята была у Коцела Ростиславом, на что не имеется известий.