На третий день со стены закричали:

      – Уходят! Уходят! Литвины уходят!

      Дмитрий, услышав такую новость, не смог сдержаться, заорал, как мальчишка:

      – Ага! Ольгерд нашего Кремля убоялся! Вот ему! Даже штурмовать не рискнул!

      Чуть успокоившись, внушал митрополиту:

      – Не зря мы столько дней на стенах мерзли, не зря силы положили! А стоял бы деревянный, как прежде, были бы ноне головешки!

      Алексий смотрел на эту почти детскую радость семнадцатилетнего мальчишки, названного князем, и скупо улыбался:

      – Ты, Дмитрий, погоди радоваться. Ольгерд всю округу так пограбит, что и головешки не найдешь!

      Митрополит оказался прав: Ольгерд дал своим зря пришедшим под московские стены воинам волю грабить и жечь все вокруг. Русские люди долго в горестном изумлении разводили руками:

      – Даже татарва так не грабила. Ордынцы, и те милосердней.

      В память народную этот поход вошел как первая литовщина. Почему первая? Потому что Ольгерд не смог простить своей неудачи молодому московскому князю и через год вернулся к крепости уже с много большим войском. Но это было через год, а пока, опустошив и обезлюдив русские земли, литовский князь и его тверской родич отправились восвояси праздновать то ли победу, то ли неудачу. Про неудачу думать не хотелось, потому решили, что победу. Кремль не взяли? Велика беда, зато столько награбили и людей в полон увели, что надолго хватит.

      Брат Владимир

      Сколько Дмитрий ни вспоминал брата Ваню, тот всегда стоял перед глазами мальчонкой, сползающим с лошади, чтобы ехать вместе с митрополитом в возке. Не мог не только представить его повзрослевшим, но и понять, насколько братишка младше. Считал и выходило, что всего на год от Владимира. Этому не верилось, двоюродный брат держался всегда если не ровесником самому Дмитрию, то лишь чуть младше.

      Конечно, Ванятка был упитанным, как и сам Дмитрий в детстве, а Володя всегда тонкий, рослый. Вот и теперь он, считай, на четыре года младше, а ростом князя почти догнал. Только угловатость исчезла, а лепоты во внешности заметно прибавилось. У младшего князя большие серые глаза, узкое лицо, хороший рост и стройная фигура. Девки поневоле шеи сворачивают. Но у самого Владимира на уме одна рать.

      Нет, он не воинственный и не жестокий, напротив, лучшего защитника и не найти. Отменный князь-воевода со временем будет! Молчалив, слов зря не бросает, добр, милостив и богобоязен, никогда не предаст. Владимира очень любит игумен Сергий, и митрополит Алексий тоже.

      Из-за тонкого стана и узкого лица он выглядит рядом с широким основательным Дмитрием много младше. Молодость Дмитрия выдают румянец на щеках да