Любя друг друга бережно и нежно

      От первых встреч до наступивших дней,

      Мне о душе твоей, как синь безбрежной,

      Повествовать – что отразиться в ней.

      Весь мир на выдох для влюбленных создан,

      Как Еве и Адаму – в помощь нам.

      Ты – глаз отрада, мой целебный воздух,

      Глоток воды, приникнувшей к устам.

      Ты тем высок, что счастье кистью даришь,

      Кто сердцем зряч, не раб мошны своей,

      Заметит солнце – золотистый шарик,

      Что склевывает с ветки соловей.

      Он небо пьет, посвистывая, гордый,

      Возносит трель дыханием земля…

      Все взмывы душ – небесные аккорды,

      Как ветви древа жизни, – ты и я.

      Вначале голубь пил из лужи

      Себя иного в полный рост.

      Затем увлекся неуклюже

      Тем, что студеный дождь принес:

      Листвой опавшей, роем мошек,

      И, находясь везде – нигде,

      Смотрел, как шлепает в калошах

      Малыш счастливый по воде.

      Важнее птице крошек хлеба

      В просторы крылья окунать.

      За разом раз над кромкой неба

      Ей жизнь у смерти вырывать.

      Мы с тобой сегодня дома.

      Посидим обнявшись тихо.

      На закате наши души

      И сердца обнажены.

      То ли сладостная дрема

      Усмирила страсти вихорь,

      То ли вечер, в нас вдохнувший

      Безмятежность тишины.

      Растворяясь в полном штиле,

      Вдаль плывем, благословенны,

      Мы в небесной пасторали:

      Эвридика и Орфей.

      Белый свет на вечность вылит,

      Смерти нет, и пали стены.

      Мы в нирване повстречались

      До судьбы еще своей.

      Странный вечер, пишу и не верю за делом ни слову.

      Как-то глупо писать, взяв молчанье твое за основу.

      Да и толку холодным безмолвьем корить, коль волною

      Затопила любовь, видно, я простудилась тобою.

      В животе и в губе мотыльки – элементы всесилья —

      Вьются, рвутся наружу, как рвется в полет эскадрилья.

      Все, что будет хранимо душой, не отринуто вовсе,

      К нам приходит извне с тайным ангелом, призрачным

      гостем.

      И, о стрелках трубя, бег свершающих по циферблату,

      Превращает по части любви в пластилин или вату.

      Размягчившись от грез, рассыпаешь невольно крупицы

      Ввысь и ниц доброты, как желанное просо для птицы.

      Ибо это надолго, врача не зовите, не надо.

      Так бывает порой, что болезнь – это тоже награда.

      Прекрасен день, но ночь прекрасней все же.

      Дремотный