Черная тарелка. Михаил Кривич
Читать онлайн книгу.
приглашенные: Гена Последнев, несколько депутатов из фракции ЭРОСа, Клавины помощники. Я обнес собравшихся кофе, и Клава готова была уже дать им вводную, как в дверь позвонили – в сопровождении Толи Горского явился по-прежнему запеленатый в бинты, но веселый и бодрый Сергей. Честная компания встретила его криками радости и возмущения. Радости – что он на ногах, возмущения – что встал на ноги вопреки предписанию врачей.
Сергей, выпростав из-под бинтов губы и бороду, объяснил, почему пошел на нарушение больничного режима. Вчера во время нападения неизвестных – неизвестных? – он сделал, насколько это позволяли швы, многозначительную мину – за несколько секунд до того, как его вытащили из машины, он успел спрятать под коврик один очень важный конверт. И счел абсолютно необходимым доставить его высокому собранию лично. Он не доверил бы это даже самому Горскому, услугами которого воспользовался для побега из Склифа и извлечения этого самого конвертика из искалеченного «пассата».
Клава вопросительно подняла брови. Сережа вытащил из-под бинтов мятый конверт и протянул ей.
По счастливой случайности в этот момент я глянул на часы и теперь с точностью до минуты могу назвать время, когда начались исторические Остоженские бдения, – в 9.45. А закончились они утром в понедельник – расходиться стали в 4.20. Таким образом, бдения длились 18 часов 35 минут, а никак не сутки, как утверждают некоторые историки.
Вообще же это действо обросло никому не нужными и абсолютно недостоверными подробностями и деталями главным образом по вине Толика Горского. Человек он прекрасный, надежный товарищ, но иногда на него накатывает, и тогда – хоть святых выноси. Чего он только не наговорил и не понаписал в своих выступлениях перед публикой, газетных интервью и воспоминаниях! Из-за его фантазий, например, Клаве приписывают «историческую» фразу о том, что каждый из наших недругов рано или поздно получит по заслугам. На самом же деле это моя шутливая реплика: когда через несколько часов после начала бдений всем, как это часто бывает, одновременно понадобилось в туалет, я предложил установить очередь по заслугам перед партией.
Готов признаться, что мог что-то пропустить, поскольку непрерывно бегал на кухню. Смешно, как за короткий срок изменилось мое место в партии, моя роль в ее жизни. Начинал советником аж самого председателя, спичрайтером начинал, привел Клаву в ее ряды, а стал настоящим кухонным мужиком. Но роли этой я нисколько не стыжусь. Человек должен честно делать свое дело на любом месте. Я бы добавил: куда его поставит партия.
Так вот, я убегал за кофе, минералкой и бутербродами, возвращался с подносом, обходил собравшихся и снова возвращался на кухню, но и оттуда слышал, что говорят в гостиной, о чем спорят, к чему склоняются. Поэтому мое свидетельство – одно из самых точных и объективных.
Итак, Клава вскрыла конверт и, нахмурившись, долго изучала несколько листков – распечатанных на принтере и рукописных. Собравшиеся молча ждали.
Наконец Клава отложила листки