Под конец сюжета смеялась уже вся столовая. Сам Финист зарделся, Кукушка из чувства солидарности тоже залилась румянцем. Сидевшие неподалеку тянулись к ним через ряд, чтобы как-то отшутиться по поводу увиденного. Финист обнял окончательно засмущавшуюся Кукушку и громко сказал: «Слушай, мать, я после войны на тебе все-таки женюсь. Хотя бы из вредности. Смотри, какую нам историю написали, на целую книгу хватит! Не пропадать же». Посмеиваясь и вытирая слезы с глаз, которые проступили от хохота, Кукушка уточнила: «Тебе или истории не пропадать?». Финист отмахнулся: «Да я-то уже пропащий», – и крепче обнял Кукушку.

      Несмотря на разряженную атмосферу, Николай понимал, что разрядили ее точно в цель, которая заключалась в следующем: не дать упасть боевому духу на полигоне, где не было ни метра мирной территории. Что-то должно было напоминать о мирной жизни здесь, потому годовщина программы была выбрана событием, когда вспоминали о семьях, о любви и о том, что упоминал Виктор в своей речи. Он говорит так высокопарно, выверено, но его нельзя было уличить во лжи – все было сущей правдой. У празднования годовщины даже не было какого-то специального названия, равно как не была она внесена и в реестр государственных праздничных дат. Начало войны сложно было назвать праздником. А с «Зарницы» не было видно, что действительно происходит на Земле. Как и наоборот. Начальник штаба сетовал как-то Николаю: «Все сводится к тому, что правительство не хочет расстраивать армию, а родственники – друг друга». И Николай с грустью признавал, что домой он тоже не писал про служебные травмы и больничные, про более глобальные проблемы говорить и вовсе запрещалось, ради сохранения военной тайны и слабых нервов Таты. И лейтмотивом всех громких речей звучало: «Мы вас очень ждем, но вы не торопитесь». Это не совсем та война, скорое окончание которой принято желать. Если она окончится слишком рано, то не сможет выполнить свою сверхзадачу. Если затянется, то утратит свою символичность и пафос. Поэтому из всех мониторов напоминали, как все начиналось. Но Николай помнил, как все было на самом деле.

      Со дня прибытия всех вооруженных сил на полигон до официального начала войны оставалось двое суток. Все планы были составлены, часы сверены, а правила регламентированы. Тем не менее, серьезного рычага давления для желающих нарушить правила не было. За все, что происходило на «Зарнице», несли ответственность только граждане государств, находящиеся на полигоне. Ни один поступок не мог повлиять на жизнь мирных людей на Земле. Каждый понимал, что этим могут воспользоваться, и это, естественно, и случилось спустя полчаса, как военные сошли с кораблей на спутник и даже не успели разгрузиться. Диверсионная группа вывела из строя