На следующий день миссис Верней возвращалась в дом после беседы со старшим садовником, когда увидела сидящую с романом в руках старшую мисс Ричмонд. «Пожалуй, она должна помнить визит молодой леди, – внезапно подумала Эмма. – Сильвия на шесть лет ее моложе и не могла играть с ней в детстве. Но когда мисс Данфорт приезжала навестить тетку, мисс Ричмонд уже исполнилось двенадцать – возраст, когда девочки проявляют чрезмерное любопытство ко всему, что их не касается».

      Эмма свернула с дорожки, ведущей к боковой двери дома, и направилась к девушке.

      Апрель в этом году выдался как никогда дождливым, и некоторые участки сада превратились в озера, наполненные грязью, что приводило старшего садовника в ярость. Экономка из окна буфетной часто с грустью наблюдала за неприглядной картиной утопающих в лужах розовых кустов. Но садовники не зря славились своим мастерством – благодаря хитроумной системе дренажных канав сад был спасен.

      Майское солнце высушило лужи, и Эмма порадовалась, что вновь сможет выходить в сад, хотя бы ненадолго, в перерыве между делами. Первая половина мая всегда была очень хлопотной – надо было подготовить дом к приезду семейства, не упустив ни одной детали – миссис Ричмонд способна была отыскать любой, самый малейший, изъян и в своей обычной снисходительной манере указать на него миссис Верней.

      С самого детства Эмма любила проводить много времени в саду, и ей отчего-то было приятно, что эту любовь разделяет и Сильвия, к которой миссис Верней испытывала подлинное расположение.

      Вот и сейчас экономка заметила, что мисс Ричмонд не читает свой роман. Книга лежала на ее коленях, а сама девушка привольно откинулась на спинку выкрашенной в белый цвет садовой скамьи и с удовольствием любовалась то голубым небом, напоминающим покрывало с разбросанными тут и там пуховыми подушками-облаками, то сочной майской зеленью деревьев, то солнечными бликами в многочисленных окнах дома. Мисс Сильвия обычно очень радовалась, когда наступала пора переезжать в Ричмонд-холл, теснота городских улиц угнетающе действовала на ее настроение.

      Она приветливо улыбнулась, когда увидела приближающуюся женщину, и Эмма в который раз пожалела, что из двух сестер красавицей обещала вырасти несносная Джорджина. Мисс Сильвия пошла внешностью в свою бабушку, так говорили все, кто помнил старую миссис Ричмонд. Орлиный нос, прекрасно смотревшийся бы на лице почтенного джентльмена, портил личико мисс Ричмонд, лишал его необходимого молодой девушке очарования. Излишняя полнота при невысоком росте мешала заметить, как грациозно и легко она двигается. Такие же светлые, как у матери, локоны были, пожалуй, единственным украшением. Это подчеркивали все родственники, вольно или невольно умаляя тем самым другие достоинства – доброе сердце