Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса. Станислав Куняев
Читать онлайн книгу.
афоризме «Москва – Третий Рим» не реализовалась мечта об избранности русского народа? Той избранности, о которой писал в поэме «Ленинградский апокалипсис» гениальный мистик русской поэзии Даниил Андреев, которая помогла нам выстоять в невиданной доселе в человеческой истории войне с фашистской Европой:
Ночные ветры! Выси черные
Над снежным гробом Ленинграда!
Вы – испытанье; в вас – награда;
И зорче ордена храню
Ту ночь, когда шаги упорные
Я слил во тьме Ледовой трассы
С угрюмым шагом русской расы,
До глаз закованной в броню.
Недаром Даниил Андреев называл русских сверхнародом…
Так что каждый народ может тешить себя надеждой на свою избранность. В этом смысле все народы – как дерзкие дети или как тихие пациенты психиатрической клиники. В ней ведь никому не возбраняется считать себя Христом, или Магометом, или Буддой, но выпускать на волю, во внешний мир таких пациентов можно лишь тогда, когда они излечатся.
Пусть тешатся своей избранностью в стенах лечебницы, в своем родовом гнезде, но выносить ее, эту мечту, как оружие в борьбе за место под солнцем, делать ее средством борьбы – это значит впадать в расистские соблазны, о чем писал еще сто с лишним лет назад наш религиозный философ Владимир Соловьев:
«Как только эти чисто человеческие и натуральные особенности еврейского характера получают перевес над религиозным элементом и подчиняют его себе, так неизбежно этот великий и единственный национальный характер является с теми искаженными чертами, которыми объясняется всеобщая антипатия к еврейству <…> в этом искаженном виде национальное самочувствие превращается в национальный эгоизм, в безграничное самообожание с презрением и враждой к остальному человечеству; а реализм еврейского духа вырождается в тот исключительно деловой, корыстный и ничего не брезгующий характер, за которым почти совсем скрываются для постороннего, а тем более для предубежденного взгляда лучшие черты истинного иудейства».
И это сказано в статье «Еврейство и христианский вопрос» (1884) мыслителем с устойчивой мировой репутацией юдофила, задолго до того, как политический сионизм испортил духовную ауру иудаизма.
…У нас в Калуге бок о бок расположены с давних времен два кладбища: одно – христианское, другое – еврейское. На христианском можно складывать кого угодно: православных, мусульман, буддистов, адвентистов, староверов, атеистов, русских, евреев, армян, татар, чукчей. У меня там семейные могилы, я там часто бываю и отвечаю за свои слова. Для нашего Бога «несть ни эллина, ни иудея». На еврейском, где я тоже бываю, но реже, – навещаю своего покойного школьного друга Бориса Горелова – лежат под шестиконечными звездами только евреи… «Здесь не увидишь ни одного креста», – сказал мне кладбищенский сторож. Почему? Может быть, потому, как пишет об иудеях сионистский историк Кастейн, что в глубокой древности, еще во времена персидского пленения,