Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса. Станислав Куняев
Читать онлайн книгу.
Н.-Й., 1972). И на фоне этой деловой сионистско-нацистской эпопеи, по сравнению с которой пресловутый пакт Молотова – Риббентропа выглядит ничтожной тактической сделкой, я еще раз хочу благодарным словом вспомнить подругу немецкого философа Хайдеггера, Ханну Арендт, перед портретом которой я долго стоял в одном из залов древнего Марбургского университета, за ее честную книгу «Банальность зла», написанную во время процесса Эйхмана в Иерусалиме:
«Еврейский совет и мудрецы были оповещены Эйхманом и его людьми, сколько евреев необходимо, чтобы заполнить каждый состав, и они делали списки отправляемых… Те, которые пытались скрыться или убежать, ловились специальной еврейской полицией. Как Эйхман видел, никто не протестовал и не отказывался сотрудничать».
«Без еврейской помощи в администрации и полицейской работе получился бы полный хаос и невероятно крайнее истощение немецкой силы <…>…еврейское самоуправление доходило даже до того, что сам палач был еврей»… «Навряд ли найдется какая-нибудь еврейская семья, из которой хотя бы один член не состоял в фашистской партии» (Eichman in Jerusalem. A report on banality of evit, by Hanna Arendt.The Vilking Pressing. NY, USA, 1969).
Недаром же Норман Финкельштейн, вспомнив о Ханне Арендт, написал в примечании к книге «Индустрия Холокоста»: «Было ли чистой случайностью, что еврейские организации большинства распинали Ханну Арендт за то, что она рассказала о сотрудничестве еврейских элит с нацистами? Когда Ицхак Цукерман, руководитель восстания в Варшавском гетто, вспомнил о коварной роли полиции Еврейского совета, он заметил: «Не было порядочных полицейских, потому что порядочные люди снимали форму и становились просто евреями» (с. 135).
…Мне вспоминается скандальная выставка известного белорусского художника Михаила Савицкого, солдата Великой Отечественной, попавшего в плен и чудом выжившего в немецком концлагере. Выставка была открыта в Минске при жизни Машерова в 70-х годах прошлого века. На ней выставлялась картина, которую я видел своими глазами. Немецкий концлагерь, несколько трупов, могильная яма. С одной стороны ямы толстомордый эсэсовец с автоматом наперевес, с другой – еврей средних лет, в полосатой лагерной робе, со звездой Давида на груди, с лопатой в руках спихивает трупы в яму. Оба улыбаются, глядя друг на друга, – и толстомордый немец, и еврей, так называемый капо. Помощник палачей.
Народ на выставку повалил валом. Минские евреи заволновались, засыпали первого секретаря Компартии Белоруссии Машерова телеграммами о кощунственной, оскорбляющей память жертв Холокоста картине. Пришлось Машерову прийти на выставку… Он долго и молча рассматривал картину, встретился с Савицким, попросил его замазать звезду Давида на робе еврея, но картина на выставке осталась. И якобы Машеров, один из руководителей партизанского движения в Белоруссии, уходя с выставки, сказал:
– Пусть висит. История разберется…
Я бы не стал чересчур старательно разыскивать документы и аргументы для этой главы, если бы не попалось мне на глаза одно место из