Четыре с лишним года. Военный дневник. Олег Рябов
Читать онлайн книгу.
разрыв снаряда укладывает меня на навоз, где я и лежал какое-то время. Налёт закончился, и всё стихло.
Дождь перестал, на улице, наряду с приятным запахом после грозы, пахло пороховым дымом, который стлался вдаль сизой дымкой. Вылезали из-под домов люди, несли в санчасть раненых, во дворе в предсмертных судорогах билась лошадь – осколок распорол ей живот, и все кишки вывалились наружу. Из-за уходящих рваных облаков выглянуло весёлое солнышко: я вбежал в дом, взял ремень, пилотку – и мигом из села. Через несколько минут я уже шёл вдоль ржаного поля, под ногами текла быстрая речка, в небе после грозы пели десятки жаворонков. Кругом было всё так обычно для тёплого июльского дня. Только сзади, в деревушке, остались суетящиеся, немного побледневшие люди. А война здесь вообще-то окончилась, и мы находимся в относительно спокойном месте. И вот, когда я шёл по полю, со звоном в ушах, мне стало неприятно от только что пережитого и очень не хотелось, чтобы это повторилось.
Тасе хочется в лес и на речку, а мне надоели эти кругом шумящие речки и эти нигде не кончающиеся леса. Правда, по мирному времени это красиво, но жить в болоте и под непрекращающимися дождями надоедает. Лето кончается, а дороги так и не просохли, о лесе и не говорю. Ходить приходится так, что иногда зачерпываешь полные сапоги.
«Ну, что ж, мы были в жарком деле,
Пройдут года – заговорят,
Как мы под тридцать лет седели
И не старели в шестьдесят».
Вот теперь я могу написать, что всё кругом монотонно и однообразно. Каждый день похож на прошедший, бывают изредка неприятные дни, но мне кажется, что если рядом рвётся снаряд, к этому всё равно не привыкнешь. А снаряды сейчас падают по принципу «на кого Бог пошлёт»: стреляют не по целям, не по дорогам, а равномерно по всем лесам, по-артиллерийски это называется обстрелом по площадям. Вот и вся здешняя война. Самолёты исчезли и стали в диковинку. Все взоры направлены на юг. Скоро осень, а лета так и не было. Восьмой месяц я не слышал гудка паровоза и с зимы не видел автомашин. Полгода не видел людей, обычных, как вы, полгода без кино, без театра. Недавно пришёл на батарею, там была женщина-врач; я что-то стал объяснять человеку и сказал нецензурное слово и только после сообразил, что по старой, забытой морали, которая существовала там, дома, которая, вероятно, существует и сейчас, такие вещи говорить не положено. Самое интересное теперь – это сны; в них повторяются недосягаемые картины прошлого, и вот под впечатлением снов я пишу письма. На днях я во сне возвращался домой, приплыл на пароходе и подымался по лестнице наверх. На скамейке сидели Лёля и Леночка, и мы пошли тихонько по Откосу. За Волгой, как всегда, красиво садилось солнце. И вдруг, возможно, близкий разрыв снаряда перебросил меня во сне сразу из прошлого, через 1000 километров, как бы в настоящее. Я во сне видел летящие самолёты и разрывы падающих бомб, залезал под корни какой-то сваленной сосны, а осколки летели медленно-медленно, сбивая на пути большие сучья, которые накрывали меня. Внутри