Герои и подлецы Смутного времени. Вячеслав Манягин
Читать онлайн книгу.
Нагому и соответствующее показаниям кормилицы: «Пришла опять тажь черная болезнь, и бросило его о землю, и тут царевич сам себя ножом поколол в горло, и било его долго, да туто его и не стало». Видимо, царевич оказался исключением из правил, и нож у него из рук не выпал.
Назначенная Годуновым следственная комиссия в составе митрополита Геласия, главы Поместного приказа думного дьяка Близ ария Вылузгина, окольничего Андрея Петровича Луп-Клешнина и будущего царя Василия Шуйского прибыла в Углич 19/29 мая 1591 года, через четыре дня после смерти царевича. Прибывших из Москвы не смутило наличие очевидных разногласий в показаниях свидетелей. Вывод комиссии был быстрым и однозначным – царевич погиб из-за несчастного случая.
Само собой, через 14 лет, при воцарении на Москве Дмитрия I[37] было объявлено, что все произошло совсем не так, царевичу в Угличе удалось спастись от козней шайки Годуновых, а и врать членам комиссии приходилось из страха перед кровожадным Борисом. После убийства Дмитрия I официально была утверждена уже третья история – о том, как по проискам Годунова был убит царевич. То есть, восторжествовала версия Михаила Нагого (кстати, он был в день убийства пьян и прибежал на двор когда ребенок был уже мертв), что во время прогулки Дмитрия подкупленные Годуновым Волохов, Битяговский и Качалов убили ребенка. Волохов перерезал ему горло, а остальные добили царевича ножами. Именно Василий Шуйский, которому приписывают основную роль в прогодуновских выводах следствия 1591 г., распорядился канонизировать Дмитрия Углического, чтобы подтвердить, что царевич погиб в Угличе в 1591 г. и, следовательно, свергнутый Шуйским с престола Дмитрий – самозванец.
Затем, уже при Романовых, эта версия стала аксиомой, не требующей доказательств. Лишь в начале XIX века профессор М.П. Погодин попытался отойти от нее и объявил Годунова невиновным, а царевича Дмитрия – жертвой несчастного случая. Быть может, интерес российских историков[38] начала XIX в. к Дмитрию Углическому связан, не в последнюю очередь с тем, что именно тогда император Николай Первый, решил проверить, а не пуст ли гроб (интересно, что натолкнуло его на данную мысль?), и повелел вскрыть раку. H.H. Засолов, анатом и лекарь, активно участвовавший в процедуре, рассказывал монарху: «Тело ребенка не было тронуто разложением, словно погребено вчера. Одеяния оказались целыми и яркими. При поднимании гробовой крышки по приделу разлилось благоухание розового масла. Также отходило изрядное свечение. Все присутствующие изумились. Преклонили колена». Тогда Николай Первый, как он сам признавался, «имевший материалистическую струнку», в истинности сказанного убедился лично. Распорядился с подобающими почестями перенести останки в Архангельский Кремлевский собор и наречь царевича Дмитрия Святым. Сразу возле раки начались чудотворения «с исцелением от слепоты, глухоты, хромоты, падучей и чахотки». Некоторые даже говорили, что временами надгробие делается прозрачным, а лежащий ниже
Буду называть этого человека тем именем, под которым он был венчан на царство, потому что совсем не уверен в его самозванстве и совершенно не верю в то, что он был «расстрига и вор Гришка Отрепьев».
Перед выходом в свет X тома «Истории государства Российского» Карамзин с гордостью говорил историку М.П. Погодину: «Радуйтесь, Борис Годунов оправдан! Пора, наконец, снять с него несправедливую охулку». И вот X том в руках у Погодина, он с нетерпением находит страницы о трагедии в Угличе и… «Читаю и глазам не верю. Все навыворот тому, о чем сам он мне говорил с таким восхищением…» Почему Карамзин в очередной раз думал одно, говорил второе, а писал совершенно иное? В одной из статей он объяснил это так: «Русскому патриоту хотелось бы сомневаться в сем злодеянии… Но что принято, утверждено общим мнением, то делается некоторым образом святынею…»