Искрится на солнце киргизское море,

      Соленой волной, омывая гранит,

      Здесь с пляжами севера – южные спорят.

      Загадочной далью, нас море манит.

      И Шелковый путь в Ала-Тоо проходит.

      Бишкек, Балыкчи, Каракол и Ак-Су,

      Нарын, Ат-Баши, и дорога приводит

      В китайский Кашгар на реку Кызылсу.

      Бывали в Тянь-Шане калмыки и гунны111

      И саки сражались за горный Сон-Куль.

      Усунями правил воинственный Гуньмо112

      И эпос «Манас»113 сохранил Иссык-Куль.

      Исследовал горы Семенов – Тян-Шанский114,

      Чокан Валиханов115 влюблен был в Кунгей,

      Окончил в Тянь-Шане свой путь Пржевальский116

      В краю приозерном, в предгорье Терскей.

      Собор Каракола и храмы селений,

      Кресты и могилы крещеных людей

      Под сводом господним священных явлений,

      Сберег величавый, могучий Кунгей.

      Матфея – апостола мощи святые

      Омыты прозрачной озерной водой.

      Стоит на дне моря гробничка-святыня,

      Хранится «соборной» легендой седой.

      Прославят Ираклия117 силы небесные,

      Зовет схимонаха заоблачный край,

      И молится странник средь горного леса,

      В ущелье предвидел он истинный рай.

      Сапфирное озеро, воздух, приволье,

      В ночной тишине мы находим покой.

      У гор Ала-Тоо уснуло приморье,

      Лишь звезды мерцают на глади морской.

      Пронесся над морем Улан118, словно буря,

      И снова сияет ночная луна.

      Витает над волнами дух Иссык-Куля,

      Играет и плещет морская волна!

      Уходят в историю годы, столетья,

      Красив, как и прежде, курортный Кунгей.

      Но помнит героев и дни лихолетья

      Суровый, небесный, бессмертный Терскей!