Хор

      Плетка свистнула,

      Кровь пробрызнула…

      Ах! лели! лели!

      Кровь пробрызнула…

      – Филипп на Благовещенье

      Ушел, а на Казанскую

      Я сына родила.

      Как писаный был Демушка!

      Краса взята у солнышка,

      У снегу белизна,

      У маку губы алые,

      Бровь черная у соболя,

      У соболя сибирского,

      У сокола глаза!

      Весь гнев с души красавец мой

      Согнал улыбкой ангельской,

      Как солнышко весеннее

      Сгоняет снег с полей…

      Не стала я тревожиться,

      Что ни велят – работаю,

      Как ни бранят – молчу.

      Да тут беда подсунулась:

      Абрам Гордеич Ситников,

      Господский управляющий,

      Стал крепко докучать:

      «Ты писаная кралечка,

      Ты наливная ягодка…»

      – Отстань, бесстыдник! ягодка,

      Да бору не того! —

      Укланяла золовушку,

      Сама нейду на барщину,

      Так в избу прикатит!

      В сарае, в риге спрячуся —

      Свекровь оттуда вытащит:

      «Эй, не шути с огнем!»

      – Гони его, родимая,

      По шее! – «А не хочешь ты

      Солдаткой быть?» Я к дедушке:

      «Что делать? Научи!»

      Из всей семейки мужниной

      Один Савелий, дедушка,

      Родитель свекра-батюшки,

      Жалел меня… Рассказывать

      Про деда, молодцы?

      «Вали всю подноготную!

      Накинем по два снопика», —

      Сказали мужики.

      – Ну то-то! речь особая.

      Грех промолчать про дедушку.

      Счастливец тоже был…