Пока в зале артефактов разыгрывалась эта душераздирающая сцена, одинокий и озлобленный барон Трэш крался по безлюдной улочке города-музея. Легкий ветерок хлопал дверями домов, пустые глазницы окон мрачно разглядывали бандита.

      Но вот впереди показалась одинокая фигура сержанта запаса Ивана Перелетного. Комендант ждал кровавого барона, тихонько наигрывая на гармони вальс «Амурские волны».

      – Вот мы и встретились, Иван Перелетный! – сказал барон, приблизившись.

      – Давно тебя жду, барон Трэш, – ответил Иван, кладя на землю гармонь.

      Как и подобает двум великим воинам, они не сразу бросились друг на друга, а продолжали стоять, прокручивая в уме будущий поединок. «Стреляю… он прикрывается гармонью… падаю, стреляю снизу и пилю пилой… у него обмотки – металлические, пила ломается…» С каждой секундой лицо барона все более мрачнело. Он понял, каким будет неизбежный финал поединка.

      Иван Перелетный ждал.

      С тяжелым вздохом барон Трэш поднес руку к животу и сделал себе харакири ультразвуковой пилой. Кровавые ошметки внутренностей вывалились наружу.

      – Никто не устоит перед Новой Демократией, – ничуть не удивившись, сказал Иван и подошел к барону. Губы Трэша шевелились – он что-то шептал. – Чего-чего? – переспросил Иван и нагнулся.

      – Нет! – Выскочивший из-за угла герцог Джон Смит оттолкнул Ивана в сторону. И вовремя – умирающий барон извернулся и укусил герцога за ногу.

      Сраженный герцог упал как подкошенный.

      Пнув для верности мертвого барона, Иван присел над умирающим Джоном Смитом.

      – Его зубы были отравлены… ядом… – прошептал герцог. – Неблагородно…

      – Эх, ваше сиятельство… – горько сказал Иван. – Ну что ж вы, аристократы, будто дети малые – чуть что, сразу помирать!

      – Зови меня просто… Джон Смит… – прошептал герцог, испуская дух.

      Жарким марсианским днем, когда яркое солнышко повисло в зените, все население города-музея провожало в последний путь герцога Джона Смита.

      Даже вставшая на путь перевоспитания девочка-самурай Миосика проронила первую в своей жизни слезу.

      – Теперь вы нас покинете, гражданин комендант? – осторожно спросил профессор.

      Но Иван Перелетный покачал головой:

      – Ну что вы, профессор, как можно? Музейное дело – основа основ Новой Демократии. Я к вам всерьез и надолго. А вот что я спрошу, профессор… неужели никого не заинтересовала моя странная фамилия?

      – Я думал… да, очень заинтересовала… – признался профессор.

      Иван Перелетный покачал головой:

      – А с фамилией моей связана таинственная и загадочная история… Но не настаивайте, еще не пришло время поведать ее миру.

      И он бесхитростно улыбнулся,