Леня снял автомобиль с ручника и отъехал от тротуара.

      Нужно было срочно принимать какое-то решение, что-то делать… обратиться в полицию? «Знаете, эта женщина села ко мне в машину и неожиданно умерла! Я ее никогда прежде не видел, знать ее не знаю…»

      Ничего глупее не придумаешь. Никто не поверит в такую идиотскую историю, Леня и сам бы не поверил, если бы кто-то рассказал ему такое… А если окажется, что женщина умерла не своей смертью, то Леню тут же сделают главным подозреваемым… А ведь она действительно сказала, будто ее отравили… какой-то Альберт…

      Никто не станет искать этого Альберта, тем более что о нем известно только со слов самого Лени. Никто не захочет устраивать себе такую головную боль. Есть человек – есть подозреваемый, на него и свалят все шишки…

      Куда же девать покойницу? Как от нее избавиться? Сбросить в одну из многочисленных рек и каналов? А вдруг ее еще можно спасти? Ведь Леня – не врач, чтобы уверенно констатировать смерть… конечно, пульс не прощупывается, дыхания нет, но вдруг еще можно что-то сделать? В таком случае самое правильное – отвезти ее в больницу…

      С такими безрадостными мыслями Леня Маркиз ехал по улице, как вдруг он увидел на перекрестке инспектора ГАИ.

      Гаишник недвусмысленно делал Лене знаки остановиться.

      Только этого не хватало!

      Вот теперь Маркизу действительно стало страшно.

      Одно дело – если он сам явится в полицию с этим злополучным трупом. Тоже, конечно, ничего хорошего, но все же какие-то шансы на спасение есть. А вот если его остановят на улице с мертвой женщиной в машине – тут уж точно никогда не оправдаешься!

      Гаишник подошел к серебристой «Тойоте» со стороны водителя и приложил руку к козырьку:

      – Сержант Трясогузкин. Ваши документы, пожалуйста!

      Леня протянул полицейскому права и документы на машину и робко поинтересовался:

      – Разве я что-нибудь нарушил?

      – Один Господь Бог ничего не нарушает, – философски проговорил сержант. – Вы не включили левый поворотник.

      Леня прекрасно помнил, что включал поворотник, но спорить с инспектором может только камикадзе.

      – Ну, может быть, мы как-нибудь договоримся? – просительно протянул Леня, вытащив из бумажника сторублевую купюру.

      – Вот видите, – дружелюбно ответил Трясогузкин, – значит, вы чувствуете за собой вину, если готовы заплатить… только я не имею права взять с вас штраф на месте.

      – Я не плачу штраф, я хочу сделать добровольный взнос в