Оливия Киттеридж. Элизабет Страут
Читать онлайн книгу.
то и дело открываться. Она сыграла «Мы преодолеем», дважды, медленно, торжественно, и глянула в сторону барной стойки, откуда ей улыбался Уолтер. Он поднял вверх кулак.
– Подвезти тебя, Анджи? – спросил Джоуи, когда она, закрыв крышку инструмента, отправилась за пальто и сумочкой.
– Нет, спасибо, милый, – ответила она, пока Уолтер помогал ей облачиться в белую шубку из искусственного меха. – Мне полезно прогуляться.
Сжимая в руках маленькую синюю сумочку, она осторожно пробралась по тротуару мимо сугроба, потом пересекла парковку почты. Светящееся зеленое табло у банка гласило, что температура воздуха минус три[10], но холода она не ощущала. Однако тушь на ресницах покрылась инеем. Мама учила ее не трогать ресницы на морозе, не то они отломаются.
Поворачивая на Вуд-стрит, где в морозной тьме бледно светили фонари, она громко сказала «Хм!», потому что слишком много всякого разного приводило ее в смятение. Такое с ней часто случалось после того, как она была внутри музыки, вот как этим вечером.
Она слегка споткнулась на своих высоченных каблуках и ухватилась за перила крыльца.
– Сука.
Она не заметила его возле дома, в тени от навеса.
– Ты сука, Анджи. – Он шагнул ей наперерез.
– Малкольм, – мягко сказала она. – Пожалуйста, не надо.
– Звонить мне домой! Ты кем себя на хер возомнила, а?
– Ну хорошо, хорошо. – Она сжала губы и приложила палец ко рту. – Успокойся. Погоди.
Звонить ему домой – это было на нее не похоже, но еще меньше было бы на нее похоже напоминать ему, что она никогда прежде, за все двадцать два года, этого не делала.
– Ты сука ненормальная, – сказал он. – И пьянчуга. – Он пошел прочь. Она увидела неподалеку его пикап. – Позвонишь мне на работу, когда проспишься, – бросил он через плечо. И добавил, спокойнее: – И не вздумай опять кинуть мне такую подлянку.
Даже пьяная, она точно знала, что не позвонит ему, когда протрезвеет. Она вошла в свой многоквартирный дом и села на ступеньках. Анджела О’Мира. Лицо как у ангела. Пьянчуга. Мать продавала себя мужчинам за деньги. Так и не была замужем, Анджела?
Но, сидя на лестнице, она сказала себе, что не более и не менее жалка, чем любой из них, включая жену Малкольма. И люди к ней добры. Уолтер, Джоуи и Генри Киттеридж. О да, на свете есть добрые люди. Завтра она придет на работу пораньше и расскажет Джоуи про мать и синяки. «Представь себе, – скажет она Джоуи, – представь, кому-то хватает совести щипать до синяков парализованную старуху».
Сидя на лестнице, привалившись головой к стене, теребя свою черную юбку, Анджи чувствовала: она поняла кое-что слишком поздно, но, наверное, так устроена жизнь – ты наконец кое-что понимаешь, а уже слишком поздно. Завтра она пойдет играть на фортепиано в церкви, перестанет думать о синяках на руке у матери, повыше локтя, на этой худой руке с дряблой, мягкой кожей, такой обвисшей, что когда сдавливаешь ее пальцами, трудно поверить, что она хоть что-то чувствует.
Тихий всплеск
Три
Минус девятнадцать по Цельсию.