Суррогатный мир. Константин Уткин
Читать онлайн книгу.
был погружен в себя и даже не заметил, как в процессе движения от их компании откололись прекрасные дамы, Жужник с Працук – хотя они и расцеловали красное мурло Петра в обе щеки – как долго стояли у метро Рвокотный с Пуськовым, совещаясь о чем-то и что —то решая.
Ларенчук ковырялся в себе. Он пытался понять, почему это так, что за несправедливая судьба ему досталась – почему одним все, а другим, прямо скажем, совсем ничего? Ну почему у одних на лужайке жизни прыгают белые слоны, а у других – шмыгают серые крысы?
Будь Ларенчук хоть чуть – чуть более подкован в литературе, он бы понял, что использовал метафору, потрясающую своей новизной – но в литературе он был безрогим теленком, а два его учителся спорили о каких-то важных вещах и не обращали на своего подопечного особого внимания.
– Нет, Михаил, я говорю, что надо к процессу подходить творчески, мыслить широко, и тогда простые массы к нам потянутся. Ну что это за снобизм – постоянно напоминать о своем Белом слоне? Так любой слон опротивет. Вы поступайте так, как я поступаю – хвалите. Вы в самом деле не понимаете, что мы все одинаковы? Мы совершенно все одинаковы. А вот сказки про то, что стихи у всех разные, придумали неудачники, вроде нашего Пусева, который никто и звать его никак, потому что его никто не читает и читать не будет – вот он в оправдание собственной бездарности и придумывает – мол, все стихи у всех разные! Ни фига, все стихи у всех одинаковые.
– А у меня?
Вдруг обиженно перебил его Пуськов.
Рвокотный, запрокидывая себе в бородку пивную бутылку, важно ответил.
– А у тебя, друг, вообще не стихи. У тебя, друг, песенный текст, поэтому он вообще не стихи. А вот если бы его не пели, точнее – если бы его не спел Калинин, то я тебе бы точно сказал – да, твои стихи такие же, как у меня и прочих поэтов. Мы все одинаковые. Мы все – как одна семья. Мы все как братья. Это, друг Миша, понимаешь, такой поэтический коммунизм – мы все в коммуне. Поэтому к нам люди тянутся. Кстати, Миш, ты мне не мешай рейтинг завоевывать. Я вот думаю сегодня стишок написать – нет, думая пять стишков написать – и продвинуть их в рейтинг. Каждый по очереди. Конечно, стихошушера налетит, набросится, начнет визжать и слюной брызгать – ну да мы с моими гениальными поэтами их зачморим…
– Рома, подожди – слабо воспротивился Пуськов – я тоже сегодня напишу шесть стихов и тоже хочу в рейтинг.
– Миша, это не мои проблемы, это твои проблемы. У тебя есть свой электорат, у меня свой. Я возьму своих гениальных поэтов, и завтра буду в рейтинге. Бери своих поклонников и тоже будь в рейтинге. Все равно, Миша, кишка у тебя тонка соревноваться с народными поэтами. Я тебе говорю про настоящих народных поэтов, не всяких там Акининых. Настоящий народный поэт – это я. Меня народ каждый день в рейтинг поднимает. Это настоящее народное признание. Это настоящая народная любовь.
&