Да здравствует Герберт Уэллс!. Андрей Арсланович Мансуров
Читать онлайн книгу.
правда – ничего не сломал. Так, попугал слегка… – Как на работе?
– Тоже всё нормально. Говорят, что в конце месяца моя очередь отгуливать отпуск.
– Пойдёшь?
– А почему не пойти, если в Контракте они вписали мне именно этот месяц?
– Поедешь куда? К бабушке?
– Н-нет… Не хочу снова ездить в Казань. Мне последнего раза надолго хватит.
– Помню, помню. – усмехаюсь. Баба Нюра, как она хочет, чтоб её называли, а на самом деле она – Наиля, у нас «правильная». Почти как тот же Чекист. Только она ещё и «перфекционистка». То есть – порядок в доме покойного Пулата должен поддерживаться идеальным: пыль стёрта, полы вымыты, все вещи – строго на положенных им местах… Мне самому вполне хватило последнего посещения, когда мне было шесть. Запомнил тогда деда, и «проникся» его «приоритетами» – как не запомнить такое!..
Сидели мы тогда за столом под летним навесом, в чисто выметенном и аккуратном (Ещё бы!) дворе. И я вытащил под столом из своего беляша кусок мяса, и бросил (Думал, что незаметно!) дворовому псу: Алапору. Уж больно просящими глазами тот на меня…
А дед подошёл, схватил меня за руку. Брови кустистые нахмурил:
– Нет! Никогда так больше не делай, сопляк! Я вот этими руками зарабатываю не для того, чтоб дворовая шавка ела мясо! Мясо – для людей! – дед отпустил меня, и показал свои руки, сунув прямо мне под нос. Руки и правда – были заскорузлые и натруженные. Сиренево-коричневые, все в старческих пятнах. Большие! Как мне тогда показалось, даже слишком большие, – Поэтому пусть ест то, что ей бабка в миску намешает! Понял?
Я тогда так напугался, что только покивал. Знал, что бабка покупает на рынке мослы и потроха – специально для собаки. Но дед не отступился:
– Понял, спрашиваю?!
– Понял, Пулат Юсупович. – голос мой дрожал, но слова я выговорил чётко.
Но он ещё с минуту стоял надо мной, возвышаясь, словно прижизненный памятник всему честному трудовому народу. А я – типа, малолетний несознательный преступник, разбазариватель и прожигатель, и по мне Сталинские трудовые лагеря плачут!..
Я умудрился тогда не расплакаться. Губы поджал, прикусил изнутри зубами почти до крови, чтоб не дрожали. Но почувствовал, как в груди всё сжалось. Мать тогда на помощь мне даже не пыталась прийти: отца и боялась, и стеснялась. Уж больно он был «правильных понятий». А сейчас я иногда замечаю и в ней…
Всё это. Твёрдую уверенность в своей хронической правоте. Непоколебимую порядочность – ни разу она со своего супермаркета даже сломанной зубочистки не принесла! Хотя я знаю – другие позволяют себе… И ещё – стремление навести везде в квартире идеальный порядок. Пусть у нас пусто в холодильнике, но лицевые полотенца должны висеть вот на этих крючках, а те, что для ног – вот на этих!.. И мыло хозяйственное в мыльницу для лицевого не клади!
А поскольку тогда ещё был жив отец, я под любым предлогом к деду больше – ни ногой! Потому что отец вообще никогда к нему не ездил. (Похоже, тоже поимел «опыт общения»! При