Рассказы о Великой Отечественной. Алексей Василенко
Читать онлайн книгу.
Так же, кстати, как о комиссаре Абдрашитове, как о многих других… Мы выходили из окружения.
Выбрался я аж в Тульской области… Вот сейчас сказал это, и мысль мелькнула: как легко звучит! Из Белоруссии на Украину, потом в Россию, из области в область… А ведь это всё с боями, это всё по большей части ногами! Вы просто на автобусе проделайте такой маршрут – и то устанете, не захочется путешествовать!
– Сколько же дней длилась ваша эпопея от первого выстрела, первой очереди из пулемёта до выхода из окружения?
– Это всё держалось на «бабушкином аттестате», лесами, тропами. Это длилось до… После октябрьских праздников я вышел в район села Ивановское Тульской области.
– Ну, тут для тех, кто этого не знает, нужно пояснить, что такое «бабушкин аттестат». Если вспомнить, что денежное и продовольственное обеспечение командиров Красной Армии производилось по документу, называемому аттестатом, то «бабушкин аттестат» – это просто-напросто еда, которой наши люди, чаще всего старушки, снабжали окруженцев и всех оголодавших солдат. А если грубее, то подаяние…
– Абсолютно так. Нам этот «бабушкин аттестат» буквально жизнь спасал. Тогда я, пожалуй, впервые наглядно увидел, как много у нас добрых сердец. Были, конечно, и другие случаи, когда гнали или говорили, что у самих ничего нет. Смотришь на такого «голодающего», а у него морда поперёк себя шире. Но таких случаев всё-таки было мало. Относились к нам очень хорошо, мы же были на своей территории, это нас спасало.
В общем, вышли из окружения. Сразу – спецпроверка. Кстати, когда в современной литературе описывают подобную ситуацию, то почему-то всегда с негативным оттенком: хмурые, недоверчивые люди из «органов» трясут честных солдат вопросами…
Не знаю, ни я сам, ни те, кто проходил через это сито, не были счастливы, разумеется, но и осадка какого-то горького не ощущали. Да, хмурые, да, недоверчивые. Но хмурые от усталости, от огромной работы, им порученной. А недоверчивыми им по определению положено быть, потому что через них шли и дезертиры, и предатели, и заброшенные под видом окруженцев диверсанты.
После спецпроверки оказался я на станции Лев Толстой. Всем нам нужно было новое обмундирование, вшей было несметно. Когда вышел, пошёл в аптеку. Зашёл, спрашиваю аптекаршу:
– У вас есть что-нибудь от вшей?
– Есть, – говорит.
– Ну, так давайте мне.
– На сколько?
– На миллион.
– Миллион?! Да у нас во всей аптеке на такую сумму лекарств не будет!
– Да я не про деньги. Вшей у меня миллион…
Вот такие штрихи самого тяжёлого, конечно, сорок первого года. Кто не воевал в сорок первом, кто не отступал, тот не видел самого тяжкого, самого страшного на войне. На нас была брошена такая армия, что… Немцы даже насмехались над нами. Помните, я про Белоруссию рассказывал, про сидение без дела, про листовки? Так вот был и такой случай. Немцы сбросили в наше расположение труп еврея на парашюте. В руках несчастного корзинка, в ней бутерброды и листовки