Отмеченные Д. Н. Пограничным черты характера Бруно Садовинского получили дальнейшее развитие и укрепление в Морском корпусе. Они были замечены педагогами Корпуса, и именно поэтому фамилия Садовинского попала в список мичманов, оставленных командованием в Корпусе в качестве офицеров-воспитателей.

      Мичман Садовинский нес самостоятельные вахты на ходу, осваивал все то множество новых, дополнительных обязанностей, которые и формируют из вчерашнего гардемарина корабельного офицера миноносника.

      Вечерами, в кают-компании «Разящего» за крепчайшим чаем, именуемым на флоте «адвокатом», разгорались разговоры о войне, живо обсуждались события, случившиеся на Минной дивизии, – боевые выходы, происшествия с кораблями дивизии, предстоящие продвижения по службе. В кают-компании «Разящего» политики старались не касаться, о барышнях – пожалуйста.

      Обсуждались слухи о предстоящем скором уходе с миноносца командира – капитана 2-го ранга Н. А. Костенского. На повышение. Николай Алексеевич, за боевые действия в кампании прошлого, 1915 года, 6 декабря, Высочайшим приказом по Морскому ведомству был произведен из старших лейтенантов в капитаны 2-го ранга. Одни пророчили ему должность флагманского специалиста в Минной дивизии Балтийского моря, другие – должность на крейсере «Россия».

      Мичман Садовинский, расположившись на диване, в углу кают-компании, напротив инженер-механика лейтенанта Неймана, и пользуясь его хорошим расположением духа, расспрашивал Владимира Ивановича о походах «Разящего» в кампании 1915 года. Ему интересно было знать недавнюю историю корабля, на котором он служил, из первых уст.

      Эсминец качнуло на волне, разведенной близко прошедшим судном, Нейман придержал ерзнувший по столу стакан с чаем и продолжал:

      – Вы, Бруно, спрашиваете, как случилось, что мы оказались в ремонте на заводе «Сандвик» почти на пять месяцев? Слушайте. В конце октября прошлого года, мы вышли из Куйвасто с приказанием отконвоировать буксир «Диана», шедший с провизией на остров Руно. Погода была чертовски плохой! Снежные заряды чередовались с порывами резкого юго-западного ветра, временами переходящего в настоящий шторм. Осенние шторма на Балтике, как вам известно, бывают очень жестокими.

      «Диана» вышла в море на несколько часов ранее нас, и мы шли, не снижая скорости, чтобы нагнать ее. Волна была настолько велика, что миноносец сильно зарывался носом, и бак заливало водой. Верхняя вахта была мокрой с головы до ног. Во время очередного удара волны у меня в машине произошла поломка, приведшая к потере хода. Пришлось стать на якорь.

      Можете себе представить, в шторм и без хода! Ситуация – врагу не пожелаешь. Командир, Николай Алексеевич, приказал дать радио о том, что «Разящий» потерпел аварию и стоит на чистой воде на якоре. Повреждения небольшие.

      Вы понимаете, что значит стать на якорь в сильный шторм? Боцманская команда выбивалась из сил. А шторм все набирал обороты! Стемнело. В темноте ураганные