Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность». Евгений Додолев
Читать онлайн книгу.
всегда и не без оснований настаивает на своем профпревосходстве. Он-то в глубине души знает, что он лучше. По-моему, и очки с затемнением носит поэтому. В одной из бесед Градский признавался:
– Иногда даже не затемненные, а совсем темные. Сначала в этом было подражание – мне очень нравился актер Збигнев Цибульский, а он был в темных очках. Вдобавок у меня с семи лет сильная близорукость. И потом, есть одна интересная вещь – когда ты смотришь отсюда, изнутри, то изображение ненамного темнее, оно почти такое же. То есть ты-то видишь все, а твои глаза не видны. Мне, наверное, всегда хотелось отгородиться от других людей. По поводу фразы «В нашей стране никто не умеет петь, кроме меня и Кобзона» поясню, я еще хлеще сказал: «Кроме меня, здесь вообще никто петь не умеет. Разве что Кобзон». Сейчас все поголовно «разбираются» в современной музыке, все вешают ярлыки – великая рок-группа, великая певица… Но когда данный субъект выезжает за границу нашего музыкального Зимбабве на какой-то детский конкурс и его там прикладывают мордой об стол, то наши СМИ не находят ничего более умного, как сказать: «Опять нас засудили…» Но я хочу объяснить: я никогда не обсуждаю конкретных имен. Я могу сказать: никто петь не умеет. Пусть кто-то решит, что я просто забыл его фамилию назвать. Хотя почти каждый и сам прекрасно знает, что петь он не умеет. И все равно развешивает павлиний хвост, или журналисты его в задницу надувают. Он, как воздушный шар, летает до тех пор, пока завязочку не потеряет где-нибудь на границе Чехословакии. Или снимает роскошный зал в Нью-Йорке, собирается пять тысяч эмигрантов, он ставит им фонограмму, они плюются, клянутся никогда больше не приходить – и все равно приходят, потому что у них ностальгия.
Сашу трудно сбить с пути. В июне 2012 года пригласил Градского в прямой эфир канала «Москва-24». Информационный повод: полувековой юбилей Виктора Цоя. И Борисыч вновь твердил о музыкальном профессионализме, отказываясь признать, что феномен популярности потому и называется таковым, что от профпараметров не зависит. Мне приходилось его возвращать в русло разговора, игнорируя его тезис: вечным может быть лишь высокопрофессиональное. Мне потом на Facebook’e прислали ссылку на ЖЖ-пост Алексея Вишни об этом эфире. Самыми добрыми комментами были: «Как бесит ведущий!» и «Ведущий жжет напалмом». Моей же задачей было напоминать своему визави об инфоповоде – юбилее Последнего Героя. В этом контексте хабалить творчество «Кино» – не комильфо ни разу. Поэтому перебивал собеседника каждую минуту. Вызывая гнев поклонников АБГ.
Но! Возвращаюсь к профессионально приготовленным котлетам. Когда Александр Борисыч па́рит мне про диафрагму, я понимаю, что полемизирую не с рокером-бунтарем, не с арт-чудом современности, не с композитором гениальным, отнюдь – со мной в дискуссию вступили эти самые котлеты. Их не переспорить.
Градский 1971–1972
Градский впервые блеснул на всесоюзной арене, когда в 1971 году на фестивале «Серебряные