Утром поднялись рано – отстояли заутреню, поснидали – и в княжьи хоромы. По всем улицам на княжеский двор уже стекались вооруженные люди. Хозяева – бояре да дети боярские – верхом, воинские слуги – пеши. У всех за спиной – не больше десятка, не особо-то много было в княжестве богатых вотчинников. Однако вооружены справно – кольчуги, колонтари-панцири, сабли, луки-стрелы, у кого и мечи. Не экономили на оружии в рязанских землях – и Орда рядом, и Литва, да и Москва нет-нет, да и посмотрит алчно. Воины – в большинстве своем здоровенные молодые парни, что называется – кровь с молоком, шагали браво, то и дело посматривая на высыпавших на улицы девок – в нарядных сарафанах, саянах, юбках – красных, ярко-зеленых, лазоревых. Даже Раничев недовольно покосился – уж оделись бы как-нибудь поскромнее, а то ведь вырядились – явный «голливуд», эдакая развесистая русская клюква. Камеры, интересно, нигде не стоят? Нет? Слава богу.

      По поводу появления в городе столь обильного количества конных и оружных людей среди непосвященных обывателей ходили самые противоречивые слухи. Кто-то говорил, что ожидается новая война с ордынцами, им возражали, что не с ордынцами, а с Литвою, и не война, а совместный поход, третьи, наоборот, утверждали, что ждут приезда ордынского царевича Шадибека, приглашенного самим князем, четвертые… В общем, слухам не было числа. Хотя, по словам того же Хвостина, рязанский князь Федор вовсе и не скрывал, что ждет московское посольство – только вот как раз в это не очень-то верили, уж больно обыденно, ну подумаешь, посольство! Душе обывателя хотелось чего яркого, необычного, запоминающего – к примеру, войны, или, на худой конец, казни. Вот это событие, о котором не грех будет потом, когда-нибудь в старости, поучительно рассказать внукам – типа, вот, мол, в наше время бывали дела, совсем не то, что теперь.