«Люби!» – поют шуршащие березы,

      Когда на них сережки расцвели.

      «Люби!» – поет сирень в цветной пыли.

      «Люби! Люби!» – поют, пылая, розы.

      Страшись безлюбья. И беги угрозы

      Бесстрастия. Твой полдень вмиг – вдали.

      Твою зарю теченья зорь сожгли.

      Люби любовь. Люби огонь и грезы.

      Кто не любил, не выполнил закон,

      Которым в мире движутся созвездья,

      Которым так прекрасен небосклон.

      Он в каждом часе слышит мертвый звон.

      Ему никак не избежать возмездья.

      Кто любит, счастлив. Пусть хоть распят он.

      Она пришла ко мне, молчащая, как ночь,

      Глядящая, как ночь, фиалками-очами,

      Где росы кроткие звездилися лучами,

      Она пришла ко мне – такая же точь-в-точь,

      Как тиховейная, как вкрадчивая ночь.

      Ее единый взгляд проник до глуби тайной

      Где в зеркале немом – мое другое я,

      И я – как лик ея, она – как тень моя,

      Мы молча смотримся в затон необычайный,

      Горящий звездностью, бездонностью и тайной.

      Есть что-то в ней, что красоты прекрасней,

      Что говорит не с чувствами – с душой;

      Есть что-то в ней над сердцем самовластней

      Земной любви и прелести земной.

      Как сладкое душе воспоминанье,

      Как милый свет родной звезды твоей,

      Какое-то влечет очарованье

      К ее ногам и под защиту к ней.

      Когда ты с ней, мечты твоей неясной

      Неясною владычицей она:

      Не мыслишь ты – и только лишь прекрасной

      Присутствием душа твоя полна.

      Бредешь ль ты дорогою возвратной,

      С ней разлучась, в пустынный угол твой —

      Ты полон весь мечтою необъятной,

      Ты полон весь таинственной тоской.

      Когда, дитя и страсти и сомненья,

      Поэт взглянул глубоко на тебя, —

      Решилась ты делить его волненья,

      В нём таинство печали полюбя.

      Ты, смелая и кроткая, со мною

      В мой дикий ад сошла рука с рукою, —

      Рай зрела в нём чудесная любовь.

      О, сколько раз к тебе, святой и нежной,

      Я приникал главой моей мятежной,

      С тобой себе и небу веря вновь.

      О, верь: ты, нежная, дороже славы мне.

      Скажу ль? мне иногда докучно вдохновенье:

      Мешает мне его волненье

      Дышать любовью в тишине!

      Я сердце предаю сердечному союзу:

      Приди, мечты мои рассей,

      Ласкай, ласкай меня, о друг души моей!

      И покори себе бунтующую музу.

      Был тихий час. У ног шумел прибой.

      Ты улыбнулась, молвив на прощанье:

      «Мы встретимся… До нового свиданья…»

      То был обман. И знали мы с тобой,

      что навсегда в тот вечер мы прощались.

      Пунцовым пламенем зарделись небеса.

      На корабле надулись паруса.

      Над морем крики чаек раздавались.

      Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.

      Мелькал корабль, с зарею уплывавший

      средь нежных, изумрудно-пенных волн,

      как лебедь белый, крылья распластавший.

      И вот его в безбрежность унесло.

      На фоне неба бледно-золотистом

      вдруг