И быстро, как ласточка, мчался я в майском костюме

      На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,

      А мимо неслись в торопливом немолкнущем шуме

      Весенние воды, и бревна неслись по реке…

      Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно

      Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!

      Пустынно мерцает померкшая звездная люстра,

      И лодка моя на речной догнивает мели.

      И храм старины, удивительный, белоколонный,

      Пропал, как виденье, меж этих померкших полей, —

      Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,

      Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!..

      О, сельские виды! О, дивное счастье родиться

      В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!

      Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица

      Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!

      Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы,

      Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,

      Что, все понимая, без грусти пойду до могилы…

      Отчизна и воля – останься, мое божество!

      Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!

      Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!

      Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы

      Старинной короной своих восходящих лучей!..

      Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье

      И тайные сны неподвижных больших деревень.

      Никто меж полей не услышит глухое скаканье,

      Никто не окликнет мелькнувшую легкую тень.

      И только, страдая, израненный бывший десантник

      Расскажет в бреду удивленной старухе своей,

      Что ночью промчался какой-то таинственный всадник,

      Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей…