Хроники Раздолбая. Павел Санаев
Читать онлайн книгу.
возразил Валера. – Ладан, свечи, пение.
– Я разве говорил про экстаз? Ощущения разные, не всегда приятные, и возникают не только в церкви.
– А про эти номенклатурные ощущения знает комсомольская организация консерватории? – спросил Мартин с напускной строгостью.
– Нет, – смущенно усмехнулся Миша.
– Что, типа дико хитрый колобок, от всех укатился? Тебе рассказать, кому и куда докладывают священники о твоих визитах? Могу даже сказать, на каком этаже расположен отдел, где хранится твое досье.
– Я езжу в церковь в глухой деревне, думаю, там не докладывают. И сейчас это уже все равно, хотя я понимаю, что лет пять назад мог бы стать из-за этого невыездным. Не знаю, хватило бы у меня духа пожертвовать из-за церкви карьерой, но точно знаю – отказался бы от церкви, стал бы очень несчастен.
– Там что, действительно такие пиздатые ощущения? – глумливо поинтересовался Валера.
– Как жить и не жить, – ответил Миша, будто не заметив его тон. – Ладно, хватит об этом.
– Слава Богу! – воскликнул Барсук и театрально перекрестился.
Разлили по бокалам еще одну бутылку шампанского. Андрей и Барсук попытались снова настроить компанию на веселый лад, но Мартин и Валера, хоть и закончили словесный поединок с Мишей, никак не могли успокоиться, словно драчуны, которых оттащили от противника раньше, чем он грохнулся с разбитым носом. Продолжения спора хотелось и Раздолбаю. Сначала Мишино решение дилеммы ему понравилось. Пусть слово «молиться» звучало глупо, Миша опирался на твердую основу, и это внушало уважение. Но основа строилась на том, что где-то наверху есть Сверхсущество, которое слышит обращения и за правильное поведение готово помочь. Если такого существа не было, Мишина позиция оказывалась заблуждением, а верность принципам под угрозой смерти – напрасной жертвой ради этого заблуждения. Ответ на вопрос «Есть ли на свете Бог?» делал его решение или самым верным, или бессмысленным, и после замечаний Валеры и Мартина он, казалось, не смог бы утвердительно ответить на этот вопрос и доказать это. Не имея аргументов, чтобы отстаивать свою правоту, он ссылался на какие-то загадочные ощущения, которых никто кроме него не испытывал, и вел себя, как шахматист, сметающий с доски фигуры в ответ на грозящий мат. Только абсолютная убежденность, с которой он говорил, мешала Раздолбаю признать его проигравшим. Он хотел проверить эту убежденность на прочность и, выпив бокал шампанского, поспешил вернуть разговор в прежнее русло, забыв на время о скамейке под кустами сирени.
– Миша, вот ты говоришь, вера – это практика. В чем практика? – спросил он. – Ходить в церковь, свечки ставить?
– Свечки ставить, поклоны бить – все это, по-моему, попытки заработать себе страховку от костлявой, – ответил вместо Миши Валера.
– Практика не в обрядах, а в том, чтобы избавляться от своих духовных изъянов, ориентируясь на внутренний голос, который всегда знает, как правильно поступать, – возразил Миша.
– А