А потом началась пора ожидания. Лёгкая, а вместе с тем тяжёлая, ведь ждать не сложно, сложно пребывать в неведении, а именно оно тяготило. Ни письма от Глеба, ни известия или звонка. Глухая тишина, в которой увязала и страдала душа.

      Зато Илья мог удивить редким, коротким, но пылким письмом. А я бы всё отдала, чтобы их всех заменить на одно слово от Зверя. На один звонок, одно дыхание.

      Но не было ничего…

      Глухое молчание.

      И я всё сильнее погружалась в учебу. Мне нравилась медицина – я в этом нашла спасение. Правда друзьями так и не обзавелась. Наша группа была довольно сплоченная, а я… мне времени не хватало. Парни какое-то время пытались привлечь внимание, девчонки приобщить к компании, только я не компанейская априори. Тем более у меня не было на что-то левое времени. Дом-учеба…

      Общагу мама отказалась оплачивать – мне приходилось с утра рано садиться на первый автобус и ехать в город. Можно было бы попробовать на стипендию тянуть, да мало её – сущие копейки, которые и без того задерживали месяцами. Вот и перебивалась, как получалось. Дом-институт-библиотека-домой. И до того в учёбу погружалась, что уж и не верила, что встречалась с Ильей, и тем более, что сердце трепыхалось по Зверю.

      А парни из их компании дело не бросали. Всё так же мелькали в новостях, с той разницей, что раньше их банда управляла частью города, а теперь батя Ильи подмял под себя весь городок. А ещё часто громыхали в сводках ментовских по разборкам с соседними посёлками. Макс, Петруня и другие были на побегушках. Да и то – несколько раз за наркоту их подхватывали. Один раз я Петруню откачивала от передоза, ну и в итоге через год, двоим впаяли срок.

      Макс тогда на лечении был.

      Я с ног сбивалась, не бросала дураков, но объяснять вещи, которые здравый человек был обязан знать – глупо. Стучалась в одни и те же двери… А потом устала. В конце концов, не моя жизнь. Пусть прожигают и бултыхаются в грязи, коль этого желали.