© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

      Ученые – это такие люди, которые создают странные и зачастую не нужные человечеству вещи.

      Вот, например, когда-то в глубокой древности прапредок наших ученых мужей, взяв в руки каменный нож и ветку древнего дерева, почесав лохматый затылок, сотворил первую в мире Пробку.

      Кто скажет, что это плохое изобретение?

      Кто осмелится сказать, что Пробка – вещь не нужная? Вряд ли такой человек найдется. Хотя недовольные есть.

      Например, Джинн из лампы Аладдина. Но он не человек, и поэтому ему все человеческое чуждо.

      А человечество это изобретение очень даже стало уважать. Особенно после изобретения бутылок.

      Уважал и я. До недавнего времени.

      Оказывается, даже это, с виду совсем невинное изобретение, в конечном итоге приносит серьезный вред человеческому здоровью.

      В этом я убедился, когда сам стал жертвой этого гнусного изобретения, попав в Москве в ту самую, изобретенную горе-учеными, Пробку. Пробку, конечно, не бутылочную, а автомобильную. Этой Пробкой был наглухо запечатан тоннель. И не где-нибудь, я на Садовом Кольце.

      Но все по порядку.

      В январе мы с моей женой Нюрой прибыли в Москву по весьма важному и деликатному делу. Хотели как можно дороже продать старинный арабский ковер ручной работы.

      Он достался мне от моей прабабушки, завещавшей его последнему мужчине в нашем роду, каковым я и оказался.

      Так вот, зная, что все богатые люди нашей страны живут в Москве, мы и поехали туда.

      Думали, приедем, найдем миллионера, ему и продадим втридорога наш старинный ковер. Всем известно, что миллионеры – люди глупые и падкие на старину, и наш ковер придется как раз кстати.

      Я за рулём, Нюра рядом – так и въехали в Москву.

      Сначала по Большому кольцу, а за тем через Кутузовский проспект по Садовому.

      Ехали плотно. Машина к машине.

      Дверь в дверь. Бампер к бамперу.

      Километров десять в час.

      Нюра уснула. Я тоже стал дремать.

      Наконец наша огромная металлическая река из гудящих машин медленно вползла в какой-то тоннель.