Досуг: телесериалы, теленовости, кино, видеоигры в борьбе за умы. Георгий Почепцов
Читать онлайн книгу.
мы провели Всесоюзный конкурс авторской песни. В Москве бардам не разрешали петь сомнительные песни, поэтому в Киев, на это „всесоюзное ЧП районного масштаба”, приехали все звезды-барды. Конкурс прошел успешно, а потом они дали концерт, где спели все, что хотели. Меня вызвали в КГБ, прокрутили бобину с записью концерта и дали соответственную оценку моей идеологической недальновидности. Потом по полной программе я получила разборку на бюро райкома партии. Досталось и за мой „поющий райком” – барды были среди комсомольских работников. Короче, получила выговор под мольбу не запрещать этот проект. Запретили – мол, не ваше дело, пусть в Москве разбираются…» ([3], см. также [4–6]).
Еще одним таким вариантом, более приближенным к человеку, были так называемые разговоры на кухне. Это не 1937 год, когда люди боялись говорить даже с собственными детьми, поскольку те могли на людях сказать что-то не то. Это переход к позднему СССР, когда власть уже не стремилась так много слушать и знать. Нечто ироническое есть у Шварца, когда он говорит в своей пьесе, что начальник полиции надевает сапоги со шпорами, когда идет слушать в народ, поскольку потом можно такого наслушаться, а так все говорят то, что нужно, и все хорошо.
И. Прохорова пишет об этом типе коммуникации: «Эти кухни фактически были отдельным социальным институтом. Здесь в поисках выхода концентрировалась общественная мысль, здесь вырабатывалась особая этика. Кстати, в коллективной этике доносительство всегда презиралось, поэтому, несмотря ни на какие призывы Павликов Морозовых, доносов было не так много, как кажется сейчас. Эти жесткие этические императивы, которые вырабатывались в таком, казалось бы, фрагментированном обществе, в какой-то момент слились воедино. И зазор между старой партийной верхушкой, которая ментально осталась в тридцатых-сороковых годах, и очень динамично развивающимся обществом становился все шире. Во многом именно он привел к краху Советского Союза. Несмотря на все попытки государства давить полуподпольную частную инициативу, общество все равно ее жаждало. Сильное обуржуазивание общества шло и через культуру: тогдашние кумиры и лидеры общественного мнения транслировали идеи гуманности в противовес жесткой милитаристской доктрине. Так что за 25–30 лет, прошедших после войны, общество изменилось радикальным образом. Без этого не было бы 1991 года» [7].
Когда и если государство слушает, ему приходится моделировать народное счастье жесткими методами. Если же оно только догадывается, то и реагировать не нужно. Кстати, первые социологические службы в советское время появились у КГБ, все же государство захотело узнать, что о нем думают.
Интересно отслеживаются перестроечные изменения в том, что можно и что нельзя в кино, на фильмах о школе, поскольку это не фильмы о вождях, то здесь смена границы разрешенности бросается в глаза еще сильнее.
Фильмами оттепели названы ленты 1956–1968 гг., перестройки – 1986–1991 гг. [8–9]. Об изменениях мировоззрения героев в фильмах времени