А теперь я расскажу о своем полете.

      Может быть, он не имеет к этой статье ни малейшего отношения.

      Но меня не оставляет какое-то тревожное ощущение, будто то, что я видел в этом полете, как-то связано с тем, о чем писалось в этой статье.

      Я уже говорил, что это был один из последних моих полетов.

      Как и в большинстве рядовых полетов, в этом тоже мало было интересного. Поначалу…

      Центральная служба освоения проводила какой-то эксперимент на задворках нашей Галактики. Эксперимент не удался, и в ЦСО, подумав, сочли это направление исследований бесперспективным и от дальнейшей его разработки отказались. Людей на этой далекой планете не было, все работы выполняли автоматы. Постройки и оборудование просто списали, подсчитав, что обратная доставка обойдется дороже их совокупной стоимости.

      Короче говоря, ЦСО поставила на всем этом жирный крест.

      Но, как частенько бывает в таких случаях, нашлись Мусорщики, которые разглядели в брошенном оборудовании что-то весьма для себя ценное. Сопоставив расходы и предполагаемый доход и решив, что будут в плюсе, они наняли меня вместе с небольшим стареньким грузовым кораблем доставить с планетки груз, перекупленный ими у ЦСО. Другими словами, реактор какой-то хитрой энергии.

      Я подписал контракт, получил аванс, инструкции и стартовал с базы к цели.

      Полет проходил, как обычно – ровно, с небольшими проблемами, которые я решал по мере возникновения, скрашивая этим монотонность путешествия.

      Прибыв на место, я предъявил свои полномочия контрольному блоку и стал дожидаться дестационирования реактора, который мне предстояло забрать с собой.

      Жалко было смотреть на множество полуразумных роботов, брошенных на произвол судьбы. Они не обращали на меня никакого внимания, словно уже смирились со своей ненужностью. Одни из них бесцельно мотались из стороны в сторону, а другие, собравшись в небольшие бригады, что-то строили.

      Видя бедственное положение лагеря, я решил оставить невольным колонистам то немногое, без чего мой корабль мог вернутся домой.

      Наконец реактор был дестационирован, упакован и загружен в корабль.

      Я задраил люки, проверил готовность систем и в последний раз окинул взглядом обреченных роботов. Все они, даже те, которые ранее бесцельно болтались по лагерю, столпились на краю стартового поля, как бы понимая, что видят последний космический корабль на этой планете. Все их юзлинзы и зеркала были направлены на меня.

      От этого тысячеокого взгляда я даже поежился и поспешил включить прогрев двигателей. Жалко мне их было, хоть они и железные. А взять на борт больше, чем вес Груза, я не мог. Мусорщики все до грамма рассчитали: только вес реактора, и не больше мог поднять с планеты мой допотопный корабль.

      «Все учли, только о жалости позабыли», – думал я, запуская один за другим прогретые двигатели. На душе было гадко, и я, уже выходя на маршевую скорость вдали от планеты, все думал о безответственном отношении людей к разумным машинам.