Адель услышала, что соловей все еще поет в кустах. Где-то совсем близко игриво вскрикивала какая-то женщина. Они были так увлечены, что никаких звуков прежде не замечали. Она подождала, желая, чтобы Эдуард успокоился, потом осторожно шевельнулась. Ей все еще было больно.

      Он понял, мягко выскользнул из нее и лег рядом. Некоторое время прошло в полном молчании. Адель совершенно не понимала, сколько часов прошло – эти часы нынче вообще для нее не существовали. Когда к ней полностью вернулось сознание, она, подумав, решила, что это, безусловно, был самый важный день в ее жизни. Она отдалась Эдуарду. И никакого сожаления не испытывала. Отвращения тоже не было. Она подсознательно понимала, что с каждым новым разом это будет все прекраснее, лучше, слаженнее, что наступит день, когда она полностью ответит ему и переживет то же, что и он. Потянув руку, она тайком коснулась себя там, внутри. На пальцах осталась кровь.

      Эдуард тоже шевельнулся и, быстро застегнувшись, приподнялся на локте. Его не покидало воспоминание о том, какой волшебной на ощупь оказалась эта его юная любовница. Такая необычно страстная для девушки, забывающая о предрассудках, полностью отдающаяся ласкам. А то, как она сузила вход, – кто научил ее этому? Полным нежности взглядом он скользнул по ее лицу, голым ногам, заметил ее окровавленные бедра и два пятна крови на платье. Он не сомневался уже, что любит ее. Недавнее событие все решило. Она отдалась ему и ему хочется не расстаться с ней, а брать ее еще и еще – стало быть, для него это вполне серьезно.

      –– Адель, прелесть моя, вы знаете, что вы просто чудо?

      Она подняла шелковистые ресницы, убрала с лица волосы и, быстро оправив юбку, робко ему улыбнулась.

      –– Вы не осуждаете меня?

      –– Нет. Я готов десять раз сказать вам, что люблю вас.

      Он бережно, без всякой страсти обнял ее, как брат:

      –– Ну-ка, Адель, если сможете, расскажите мне, что вы чувствовали.

      –– А это необходимо? – проговорила она нерешительно.

      –– Если вы хотите быть счастливой женщиной, вам нужно кое-что говорить.

      Она передернула плечами и ласково улыбнулась:

      –– Мне было хорошо, Эдуард. Очень хорошо. Немного больно, конечно, но ведь я знаю, что так бывает всегда. Я думаю… да, я уверена, что никто не обошелся бы со мной лучше, чем вы.

      –– Я люблю вас. И я вам обещаю, что очень скоро боль исчезнет, появится то, что я вам пока лишь должен.

      –– Что же это?

      –– Удовольствие, мой ангел. То удовольствие, от которого забываешь все на свете.

      –– Вы испытывали его?

      –– Много раз. Но больше всего – с вами.

      Он снова привлек ее к себе. Адель села, поморщившись от легкой боли внизу живота, и доверчиво ответила на его поцелуй. То, что прикасаться к ней сейчас нежелательно, Эдуард понял. Надо было подождать – хотя бы до следующего воскресенья, которое должно было стать еще более волшебным, чем это.

      Адель вдруг шепнула:

      –– Эдуард…

      ––