Закончив разговор, я продолжаю переключать каналы в поисках новых репортажей об Эвергрине, но больше нигде ничего не сообщают, и я не замечаю, как засыпаю на диване. Во сне, как часто бывает в последнее время, я вижу Эвергрин. Я бегаю по лесу с подружками, мы беззаботно смеемся, но вдруг они исчезают, и вот уже кто-то преследует меня. Я просыпаюсь с колотящимся сердцем и затекшей шеей.

      Остров перестал мне сниться спустя несколько лет после нашего отъезда, однако сны вернулись после нескольких сеансов у психотерапевта, которые мне пришлось пережить во время обучения. Теперь я не знаю, как от них избавиться. Всякий раз, проснувшись, я слышу голос преподавательницы: «Вот почему так важно избавиться от своих демонов!»

      Но на Эвергрине никогда не было «демонов». В одиннадцать лет свои счастливые воспоминания на острове я могла бы сложить в пирамиду высотой до неба. На одной из консультаций я вскользь упомянула о разводе родителей, решительно заявив, что проблемы у них начались гораздо позже переезда, когда мы давно перебрались в Винчестер, и отец продал свою душу офису с кондиционером и матовыми стеклами. Я повторила это несколько раз, убеждая заодно и себя, потому что откровенничать была не готова.

      Сейчас нет и трех часов утра, надо ложиться досыпать, но я медлю, поглядывая на айпад. В последнее время меня не оставляло желание найти наш дом в Интернете. Вернувшись с первого сеанса у психотерапевта, где мы разбирали Эвергрин подробнее, чем я была готова, я загрузила «Райт мув» [2], набрала в строке поиска адрес «Дома у причала», но тут же удалила: мне не хотелось видеть наш дом изменившимся.

      Однако я искала кое-кого из островитян. Много раз я пыталась найти свою лучшую подругу детства Джилл, но безуспешно. Не принес результатов и поиск Тесс Карлтон и Энни Уэбб, которую в нашей семье звали тетушкой, хотя она не была нам родней. Я не удивилась, что Энни нет в «Фейсбуке», – сейчас ей уже за восемьдесят.

      Сны оставляют горечь во рту, и вместо айпада я достаю свой детский альбом, хранящийся в корзине для журналов за диваном. Рассматривание сувениров детства неизменно приносит мне утешение, напоминая о блаженном времени, и сердце постепенно начинает биться ровнее.

      Альбом распахивается в том месте, где я остановилась в прошлый раз: посреди страницы коричневым скотчем, закручивающимся на концах, наклеено птичье перо. Я приглаживаю скотч, но едва отпускаю, как его края снова