Фантомные боли. Мария Северская
Читать онлайн книгу.
всего один. У маминой знакомой был выход на руководство педагогического училища, при котором имелись лицейские классы. Именно в этот лицей Лисенку и предстояло пойти неотвратимо приближающегося, как рок, первого сентября.
– Ты вообще когда-нибудь думала о том, чем займешься после школы? – спросил Ник в один из августовских вечеров, когда они бродили по Нескучному саду, пиная начинающие опадать с берез желтые листья.
Вечер был теплым, словно парное молоко, в то, что лету конец, верилось с трудом.
– Видимо, поступлю в пед, – сказала девушка. – После этого дурацкого лицея только в него и дорога.
Ее друг хмыкнул.
– Неужели у тебя нет твоего дела? Понимаешь, твоего? Которым бы ты жила, горела?
– Я стихи пишу, – неожиданно для самой себя созналась она и густо покраснела. – А еще мне под гитару петь нравится. В музыкалке на сольфеджио говорили, что у меня неплохой голос.
– А мне споешь? – Его глаза улыбались, и ей на какой-то миг показалось, будто он смеется над ней.
– Посмотрим, – пожала плечами девушка. Сделалось тоскливо и почему-то стыдно за себя – надо же быть такой дурой – сознаться в собственной слабости! Да каждый второй подросток пишет стихи и поет под гитару! И что, из них всех вырастают Марины Цветаевы и Борисы Гребенщиковы?
Ее родители, например, вообще считают это все смешным и не стоящим внимания. Подумаешь, ребенок что-то там пишет и поет! Повзрослеет – перебесится.
– Лис, ты что, обиделась на меня? – Ник осторожно коснулся ее руки. – Прости, я не хотел совсем тебя обижать.
– Конечно, я не обиделась, – поспешила заверить она его. – Все в порядке. Кстати, я еще читать люблю. Так что, может, стану известным писателем или, на худой конец, каким-нибудь историком литературы, если такие существуют.
И все-таки он заставил ее ему спеть. У него дома даже гитара оказалась, причем не какие-нибудь дрова, а вполне себе неплохая, испанская, совсем новая, пахнущая лаком и деревом.
– Я раньше тоже играл, – коротко ответил Ник на вопросительный взгляд девушки. – Уже давно бросил. Не мое.
– Погаси, пожалуйста, свет, – попросила она. – Мне так легче.
Он не стал спорить, просьбу ее незамедлительно исполнил.
Как же трудно ей было! Невыносимо! Казалось, губы стали глиной и склеились намертво. Она долго перебирала струны, готовясь произнести слово. И не могла, словно должна была сказать что-то страшное, смертельное, самое сокровенное. К горлу подступали слезы, она задыхалась, закрывала глаза и снова их открывала – и угадывала в темноте – там, где пола касался луч уличного фонаря, – его силуэт.
Секунды складывались в минуты, а она все никак не решалась. Ник сидел молча, словно даже и не дышал, словно его вообще тут не было.
Когда Лис, наконец, разомкнула губы, голос дрожал и срывался. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть. Соленые капли текли по щекам,