Совесть русского народа. Василий Белов и Валентин Распутин. Анатолий Грешневиков
Читать онлайн книгу.
захватили в центральной Боснии 55 канадских миротворцев. Американцы, к сожалению, только силу уважают. Дай Бог сербам выдержать весь этот ужас бомбардировок и победить. Победа должна быть за сербами!
– Дайте нам С-300, и победа будет у нас с вами уже завтра, – улыбнулся генерал Милошевич.
Тут и наша делегация повеселела. Действительно, будь у сербов современные ракеты, не бомбила бы авиация НАТО аэродром Удбина в республике Сербские Краины, и про «дерзкий акт вандализма» говорил бы не президент Сербских Краин Милан Мартич, а президент Клинтон, самолеты которого не вернулись бы в Штаты.
Пожелание обрести новые виды вооружения было лучшим заключением нашей беседы с сербскими военными.
Через двадцать минут нас ждала встреча с русскими добровольцами. На этом настоял Белов. И Милошевич еще утром обещал Бабурину разыскать по окопам наших соотечественников и пригласить на разговор по душам. Но подполковника Чумакова с нами не будет. Он сказал, что ему нельзя… Мы не стали уточнять, почему.
Первое упоминание о сражающихся в Сербии русских добровольцах пришло ко мне с известием о появлении в Белграде, в церкви Святой Троицы, мемориальной доски с именами погибших русских… На ней так и было написано: «Пали за сербов, 1992–1993». Перед тем, как посетить год назад этот храм, я спросил у Сергея Бабурина, все ли здесь правда. Так как мы ехали в тот день как раз в церковь Святой Троицы, то он ответил, что у меня сейчас будет возможность все увидеть самому.
В истории много примеров, когда русские воины приходили на помощь сербам отстаивать их свободу и независимость. Сражались они вместе плечом к плечу и в годы первой и второй мировых войн. Я подолгу стоял около ухоженных могил отважных русских воинов, лежащих в сербской земле, и думал о том, что судьба у нас неразрывна, что эти русичи не посрамили своей родины и навечно влюбили сербов в Россию.
Рядом с мемориальной доской я увидел в храме надгробие похороненного здесь последнего верховного командующего армией и флотом юга России барона Врангеля. Немота сковала мои губы, и как ни пытался восторг души вырваться из груди, она не дала хода эмоциям. Генная память перебудоражила меня, она доставала из непонятных глубин те исторические эпизоды, о которых, как мне казалось, я забыл со школьных времен. Откуда только во мне проснулись великодержавные чувства… И гордость за воинов Деникина и Врангеля, построивших здесь без фундамента храм, и за самого барона Врангеля, который почему-то именно в Сербии нашел свой последний приют, и особая гордость за ребят, моих современников, сложивших головы за ту Сербию, которую я полюбил уже навечно.
Через некоторое время после пережитого я снова пришел в храм к мемориальной доске… Поставил свечи вместе с Василием Беловым. И наши свечи горели у могилы барона Врангеля и у мемориальной доски с именами погибших русских добровольцев вместе с лампадами, принадлежащими семье Родзянко, последнего председателя Государственной Думы Российской