Доброволец. Дмитрий Володихин
Читать онлайн книгу.
Деньги? Литература?
– Немного денег. Три золотых пятирублевки, старых двадцатипятирублевых купюр и червонцев сотен на пять, с тысячу керенок, пятаковская дрянь… Что, в общем, естественно: Михаил Андреевич пробирается из большевицкой Москвы…
Передо мной сидел очень дряхлый полковник, помнивший, наверное, Плевну и Шипку. Семьдесят ему лет или больше? Волосы седенькие, редкие, не способные скрыть кофейного цвета рябины на макушке. Седенькие же брови. Дряблые веки. Морщинистый подбородок. Ветхий, посивевший мундир кавалерийского офицера. И тихий голос: строгие команды Филиппа Сергеича звучали едва слышно. Глядя на него, я припомнил новогодний привет клячевладельца, обращенный к кобыле бальзаковского возраста: «Ты слеповата, глуховата, седая шерсть твоя примята, хоть серой в яблоках когда-то была она…»[1]
– Ваше мнение, поручик?
– Господин приват-доцент от истории не вызывает у меня подозрений. Всего вероятнее, нам были бы за сей подарок благодарны в ОСВАГе или… или, скажем, харьковские приказные люди. В нынешних условиях немногие готовы взять на себя чиновный труд, а из тех, кто готов, каждый второй – сущий невежда. Филипп Сергеич, нам итак пеняют за террибль суровость!
Я внутренне возликовал. Если попаду в городскую администрацию, возможностей помочь наступлению будет хоть отбавляй. Да и встречаться придется по долгу службы со значительными людьми – опять же шанс повлиять на общий ход дел…
Старик отрешенно покачал головой: то ли согласился с поручиком, то ли просто принял к сведению эту благожелательную тираду. Он пожевал ус, поглядел в окно и застыл в позе человека, собирающегося вздремнуть, не покидая рабочего места. Когда нам с поручиком стало казаться, что дрема все-таки накрыла дедушку невидимой фатой, полковник заговорил с неожиданной твердостью в голосе:
– Одежка-то у него свеженькая, непотертая, сапоги не стоптаны, а говорит, что пешком шел от самой Тулы. Это раз. Да и сам свеженький, розовенький, не по времени и не по месту… Это два. Слова выговаривает чудно. Это три. Вы, молодой человек, не латыш ли часом?
– Я русский.
Мой ответ прозвучал как-то неуверенно. Неужели восемьдесят шесть лет наложили на русскую речь столь сильный отпечаток? Какие-такие слова я неверно выговариваю?
– А коли русский, перекрестись и прочитай «Верую…»
Я встал и выполнил требуемое – все, вплоть до финального поклона после слова «аминь».
Однако полковник по-прежнему смотрел на меня хмуро и недоверчиво.
– Не знаю, не знаю… – глуховато сказал он.
– Но рекомендация генерала Заозерского… – заикнулся было щеголеватый поручик.
– Знавал я Павла Александровича. Замечательный храбрец и лихой рубака, но умишка невеликого человек… Да и то сказать, зря я беспокою прах его честный бранными словами. Достаточно и того, что мы не ведаем, сам ли он писал письмецо, да не стоял ли рядом человек с револьвером, не держал ли под прицелом этот, с позволения сказать, человек всю семью Заозерского. Так-то.
Вот тебе и дедушка. Седенький, песок сыплется…
– Знаете