Организм и стресс: стресс жизни и стресс смерти. Л. А. Китаев-Смык
Читать онлайн книгу.
не выживешь. Возникает смутный страх-стыд перед собою, ставшим якобы опасным для своей стаи, будто бы изгоняющей тебя из нее. «Сломавшийся» уходит в пустой окоп, в пустое поле, в ночь. Это не дезертирство! Это неосознаваемая попытка спасения «стаи» от себя.
Но в одиночестве пустого окопа острее становится страх особи, не способной прожить без стаи и обреченной одиночеством на смерть с ее ужасом гибнущего одиноко. «Сломавшийся» бежит обратно к своим товарищам, в родную толпу-суету, где чувствует себя частью «стаи», обретает надежду на жизнь среди «своих». Возвратиться его подгоняет и страх прослыть дезертиром, то есть новый позор, больший, чем тот, от которого он бежал недавно. Столкновение потребностей в уединении и в социализации объясняют сложнейшими процессами, происходящими при стрессе в нейрональных системах головного мозга (Esser, 1973; Китаев-Смык, 2001, 2009).
Это сложный, цикличный психодинамический процесс. Но в действительности он еще сложнее, чем в выше приведенном эссе. Всех солдат не только гнетет психологический стресс скученности, резко усиленный почти полной изоляцией от всего внешнего мира, ребят, еще недавно купавшихся в информационном изобилии городских толп, телерадиопрограмм, семейного общения.
Вернемся к выше начатому эссе. Биологический рефлекс побуждает некоторых неспокойных «особей» выйти из стаи, скучившейся в безнадежно бесперспективной изоляции. «Беглецы» уходят от стрессово-гнетущей обстановки, действительности, увлекая с собой некоторых сородичей, товарищей, чтобы образовать свой прайд, стайку, клан. Уйти и, уже минуя стрессоры, по-своему размножать свой вид и род.
Но, уйдя в «пустой окоп», солдат оказывается в ситуации, про которую классик сказал: «…никого со мной нет, я один и разбитое зеркало» (Есенин, 1962). В нем одинокий беглец видит себя – не способного увлечь хоть кого-то, не способного выжить в одиночку. Накапливающийся страх одиночества гонит ушедшего назад, к людям, к соратникам.
Феномен «бегства в пустой окоп» может иметь иное происхождение. Известно, что многим людям свойственно накапливать агрессивность. Чтобы она не «полилась через край» в виде злобных поступков, люди, не думая о том, выплескивают ее мелкими порциями друг на друга, не разрушая взаимоотношений, а лишь «подперчивая» их. Но если обстоятельства монотонно однообразны, группа невелика, и все время все на виду друг у друга, то и у людей, казалось бы, способных к наивысшему самообладанию, возникают припадки «взаимного бешенства». Это состояние известно как «полярная болезнь», «экспедиционное бешенство» в изолированных группах, эксцессы «дедовщины» при изоляции в казарме или в маленьком гарнизоне. Бешенство может вспыхивать и в слишком тесном семейном кругу.
В подобных ситуациях, писал Конрад Лоренц, «…накопление агрессии тем более опасно, чем лучше знают друг друга члены данной группы, чем больше они друг друга понимают и любят… Человек на мельчайшие жесты своего лучшего друга – стоит тому кашлянуть или высморкаться – отвечает реакцией, которая