«Шторм» начать раньше…. Николай Федорович Иванов
Читать онлайн книгу.
рванулся – куда там. Женские руки зашарили по его телу, вокруг смех, крики, советы – вроде все в шутку, но он со страхом и стыдом, извиваясь, чувствовал, как распахнулась на нем рубашка, поползли вниз штаны.
– Да перестаньте, бабы, что ж вы делаете! – послышался Аннушкин голос, и в этот момент, дернувшись из последних уже и не сил, а отчаяния – Аня, ведь и Аня видит его позор, – Михаил вырвался. Не оглядываясь, придерживая штаны, бросился с поля – подальше от стыда и позора. Повеситься, утопиться, сбежать из села, ведь Аня все видела, все…
Остановился на берегу Тары. Реки, наверное, и существуют для того, чтобы остановить идущего, заставить его присесть, задуматься. Но куда было Мишке до размышлений. Руки и ноги дрожали, хотя вода, наверное, и в самом деле успокаивает, приглаживает боль и обиду. Он посидел на берегу, немного успокоился. Зашел в воду, наклонился умыться, но вдруг почувствовал, что за спиной кто-то есть. Резко обернулся.
На том месте, где он только что сидел, стояла поникшая, с платком в опущенной руке Сонька. Враг до гроба, ведьма, стерва, черт в юбке. Мишка отступил от нее в воду, но она тихо попросила:
– Прости меня, Миша. Прости дуру.
И столько жалости было в ее голосе, такая она стояла на себя не похожая – поникшая, виноватая, что Мишка махнул рукой – что с тебя возьмешь, ладно уж, дура так дура. Умылся, вытерся подолом рубахи, вышел из воды. Сел. Сонька опустилась рядом, прикоснувшись своим горячим плечом к его спине.
– Ты прости меня, ладно? – продолжала приговаривать она. Подняла руку, медленно и осторожно положила ладонь на его плечо. Мишка сжался. – Но ты мне и вправду нравишься, я тебя давно приметила, Миша. О-о, давно. – Она повернула его к себе, и Мишка увидел уже не поникшую бригадиршу, а молодую красивую женщину с чертенятами в глазах. – Ми-иша-а, – протянула Сонька и потянулась к нему.
Миша, отстраняясь, завалился на спину, и Соня повалилась за ним, нашла его губы.
– Кучерявый мой, нежный, – слышал ее шепот между поцелуями Мишка, а сам чувствовал только тугие комочки грудей, впившиеся в него. – Ну, обними меня, приласкай. Приласкай, меня так давно не ласкали…
В тот же вечер Мишка прокрался в Сонькину хату и оставался там, пока не загремели по селу подойниками на утреннюю дойку.
В бригаде никто ничего не заметил, кроме… кроме Аннушки. Она сразу поняла, почувствовала, счастливую усталость Соньки и смущенность, виноватость Михаила. Теперь уже он ловил ее грустный взгляд и прятался от него, уезжая за самыми дальними копнами.
Нет, любовь к Ане, восхищение ею не стали слабее, наоборот, он теперь мог представить ее женщиной, и чем больше бывал у Сони, тем чаще заворачивал после нее к хатке Анны, стоял, смотрел на ее окна, шептал ее имя.
И однажды случилось чудо. В одну из ночей, когда он уже собирался уходить от Аниного плетня, окно в ее доме вдруг открылось, и Михаил увидел Аннушку. Освещенная лунным светом, в белой ночной рубашке, она протягивала к нему руки, и он, боясь, что это всего-навсего сон, прикусил губу. Больно.