…Сашутка спал так сладко, что ни Изволин, ни Ожогин не решились его тревожить.

      Никита Родионович долго стоял над спящим и вспоминал партизанский лагерь и боевых друзей. Как они живут? Какие провели операции? Где стоят? Побывать бы у них, наговориться вдоволь с Кривовязом, побродить по лесу, посидеть у костра… Лес… Еще живы в памяти все события, еще не забыто ни одно лицо. Каким близким и родным кажется спящий Сашутка! А время бежит. Изменился и Сашутка. На его добром, лукавом лице залегли морщинки.

      Вести, которые принес Сашутка, вызывали тревогу. Как можно было упустить предателя? Кто повинен в преступной халатности?

      Тут же подкрадывалось и другое чувство – тревога. Как предотвратить угрозу? Сумеет ли Пантелеич опередить предателя? Сумеют ли они вовремя убрать Зюкина с дороги? Сашутку отпускать нельзя: он может пригодиться. Он третий человек, кроме Ожогина и Андрея, который знает предателя в лицо.

      Никита Родионович и Изволин составили план действий и решили установить слежку за домом Юргенса.

      10

      Морозное утро висело над городом. Снег не падал, но в воздухе блестели, переливаясь в лучах негреющего солнца, мириады серебристых звездочек.

      Ожогин шел по усыпанному снегом тротуару, не теряя из виду Игорька. Мальчик шагал быстро и уверенно, не оглядываясь, не останавливаясь. Он вывел Никиту Родионовича на окраину города. Здесь уже не было тротуаров, мостовая с протоптанными пешеходами тропинками вела на выгон. Вдали чернели контуры соснового бора. Небольшие деревянные дома с палисадниками, обнесенные заборами, стояли поодаль друг от друга.

      Большинство деревьев было вырублено на топливо. Из-за заборов сиротливо выглядывал молодняк.

      Игорек остановился возле небольшого, выходившего тремя окнами на улицу домика, присел на лавку у ворот и поднял края своей ушанки. Это был условный сигнал. Ожогин замедлил шаг. Игорек встал с лавки, прошел несколько домов и повернул навстречу Никите Родионовичу – он проверял, нет ли за Ожогиным «хвоста». Убедившись, что улица пуста, Игорек юркнул во двор. Его примеру последовал Никита Родионович.

      Во дворе их встретил звонким лаем небольшой лохматый пес. Он рвался с привязи и бросался к калитке.

      На лай из дома вышел высокий, худой мужчина. Судя по описанию Изволина, это был Игнат Нестерович Тризна. Он был в поношенном шерстяном свитере и спортивных брюках, заправленных в сапоги. Большие глаза его горели каким-то внутренним жаром.

      – Верный! На место! – крикнул Тризна и, схватившись рукой за грудь, закашлялся. (Пес послушно завилял кудлатым хвостом и полез в деревянную будку.) – Проходите в дом, а то он не успокоится.

      Дом состоял из двух комнат и передней. Внутри было чисто, уютно.

      Тризна усадил гостей в первой комнате и заговорил. У него был приятный, грудной голос.

      – Товарищ Ожогин?

      – Да.

      – Говорил мне о вас Денис