Андрей вернулся домой только в сумерки. Он молча разделся и сел за стол.

      – Ну как? – спросил Ожогин.

      Андрей поднял глаза и ответил, что ходил с Тризной в Рыбацкий переулок.

      – Нашли?

      – Нашли. Под шестым номером – самый приличный дом в переулке, кроме него – мелкота и развалины. Глухое место… Я пойду вместе с Игнатом! – с какой-то отчаянной решимостью закончил он.

      Ожогин задумался. Зная характер друга, Никита Родионович опасался, что, уступив ему один раз, придется уступить и в другой. А когда Андрей войдет во вкус боевой работы, оторвать его от нее будет трудно. Возникнет угроза основному заданию, на которое они посланы.

      – Мало ли тебе что захочется, – спокойно сказал он.

      Грязнов покраснел, прижал руку к груди:

      – Поймите, Никита Родионович…

      – Прекрасно понимаю. Но мы оба отвечаем за то, что нам поручено.

      Сбиваясь, Андрей принялся с жаром доказывать, что уверен в успехе, что отлично выполнит задание.

      – Неужели, Андрей, ты не понял, почему я колеблюсь?

      – Да… но почему вы сами… – Андрей оборвал фразу на полуслове и подошел к окну, став к Ожогину спиной.

      – Вижу, что не понял, – сказал Ожогин.

      Несколько минут длилось молчание.

      – Хорошо, Андрей, ты пойдешь с Тризной, – проговорил наконец Никита Родионович, – что с тобой поделаешь. Но это будет твое первое и последнее боевое поручение… Надеюсь, что все сойдет благополучно.

      Он подошел к Андрею и крепко обнял его за плечи.