Ирод Великий. Юлия Андреева
Читать онлайн книгу.
любви.
«Вкушает благоприобретения свои – не гаснет ночью светильник ее.
Протягивает руки свои к прялке и длани ее держат веретено.
Длань свою простирает бедному и простирает руки свои нищему.
Не опасается она за семью свою при снеге, ибо вся семья ее одета в алую ткань.
Она делает себе ковры, виссон и пурпур – одежда ее».
Это именно ей не доверяющий лекарям Ирод позволял осматривать и даже зашивать свои раны, на ее коленях покоилась его голова, когда правителя мучили мигрени, и мир казался зловеще подкрадывающимся к нему адом. Это она шептала тихие молитвы и мудреные идумейские заклинания, заготавливала защитные амулеты, клала поклоны в храмах и на алтарях местных богов и горных духов, дабы те уберегли ее суженого от жданной и нежданной опасности. И именно с разрывом их отношений соотношу я начало упадка Ирода. Начала его падения, хотя, для всех остальных это был высокий полет. Выше некуда!
Впрочем, обо всем по порядку.
Я остановился на том, что двоюродный брат Гая Юлия, Секст Цезарь отправил Ирода вместе с его полуторатысячным войском в Самарию, где стоял легион, прежде живший под безвольной рукой Марка Луция, чьей отличительной чертой было то, что куда бы ни прибывал сей мужественный воин, первым распоряжением его неизменно была немедленная постройка сортиров для простых воинов, командного состава, и для себя лично. Говорят, что, будучи неопытным юнцом, он решил как-то приласкать безродную пастушку, имеющую неосторожность пасти своих овечек в непосредственной близости от Аппиевой дороги, вдоль которой живописными украшениями высились распятья с подгнившими на них мятежниками, Мнемозина помнит, какой именно заварушки, а по дороге возвращались в свой лагерь легионеры.
В то время, когда его друзья ловили и резали молодую, мясистую овечку, дабы достойным образом перекусить перед тем, как снова вокруг зазвучат свистки и команды легатов, а над головой воспарит золотой штандарт легиона, Марк Луций отвел под ближайшее деревце тощую девчонку и задрав ей подол принялся за дело. Есть ему разумеется тоже хотелось, но не будишь же рвать зубами сырое мясо. К тому же в благородном искусстве разделывания туши у него имелся существенный пробел, зная о котором юный легионер не спешил выказывать удаль, портя шкуру несчастному животному, и занялся тем, что было ему приятнее и привычнее.
Нежно припекало весеннее солнышко, в траве шебуршали жучки, а над сочной свежей травой порхали бабочки. Марк Луций размеренно вдувал пастушке, стараясь не замечать ее костлявости, и слушая пения птичек и предсмертный хрип вкусной овечки, которые слились для него в единую божественную мелодию. Да, Марк Луций был истинный поэт, никак не хуже благородного Марка Туллия Цицерона, творения которого отчего-то не вызывали в душе нашего героя ни малейшего отклика. Да и о чем он пел?.. о том же о чем пели все вокруг – о женщинах. А вот он – Марк Луций, разве он не воздает дань красоте и любви? Разве не служит Венере, и может быть даже в результате