Список войны (сборник). Валерий Поволяев
Читать онлайн книгу.
Инка, лучшая подруга, не смогла сдержаться, опрокинула грязную кастрюльку на чистую косточку. Стоит ли теперь вообще думать о Москве? Ася печально, уголками рта, улыбнулась, губы у неё задёргались обиженно, будто она собиралась заплакать. Превозмогая себя, она улыбнулась ещё раз, невесело отёрла пальцами глаза, ногтями подбила снизу ресницы — пусть пушатся… Живы ли её родичи в Белоруссии, под оккупантами, кто знает? Никто не знает. Вот когда освободят Белоруссию, тогда и станет всё известно. Спросила, приходя в себя:
— Инк, а ты когда-нибудь губной помадой пользовалась?
Та недоумённо приподняла одно плечо, потом второе:
— Никогда.
— И я никогда. Я даже не видела её, в деревне у нас девки красились свекольным соком.
— Я, конечно, видела губную помаду, но давно, последний раз — осенью сорок первого года, перед поступлением на курсы связисток.
— Как давно это было, — Ася жалостливо шмыгнула, обняла подругу, — да и было ли это вообще? Иногда мне кажется, что все годы, которые мне довелось прожить, гремела война, ни на минуту не прекращалась война, мирного времени не было совсем.
— А ведь оно было, Аська! Точно было!
— Представь себе, не помню, — призналась Ася. — Хотя во сне, бывает, вижу свою деревню, тихую, с коровами на взгорке и высокими белыми дымами, висящими над крышами…
Юбки с гимнастёрками они погладили быстро, и сапоги начистили быстро, остальную амуницию подружек, находившихся на дежурстве, тоже приготовили быстро, после чего стали терпеливо ждать, когда же из штаба вернутся их товарки.
Время в таких случаях, когда делать нечего, тянется еле-еле, минуты на глазах обращаются в часы. Ася подумала о том, что если бы она находилась у себя дома, в деревне, в Ушачском районе, то нашла бы себе занятие живо, да такое занятие, что время, набрав скорость, только бы свистело-посвистывало: работы дома всегда было много.
Она вновь опечалилась: стоит ли он сейчас на земле, дом её родной, целы ли стены, живы ли маманя с отцом, всё ли в порядке с соседями, сохранились ли укромные места её детства, обязательно вызывающие внутреннее щемление при всяком, даже лёгком воспоминании? Всё-таки детство прочно сидит в каждом человеке до самых седых волос. И, наверное, это хорошо, люди, помнящие своё детство, всё светлое, оставшееся в нём — это добрые люди. Эх, детство… Даже не верится, что оно было! Ася вздохнула, помяла пальцами горло, пропихивая внутрь болезненный комок, возникший внезапно, снова отёрла пальцами глаза.
Ровно в три часа дня с дежурства вернулась Катя, через несколько минут прискакала Жанна, обе голодные, шумные; первым делом во дворе, где имелся летник — небольшая летняя кухонька, — разожгли плиту и вскипятили чайник, неумело, немецкой финкой, открыли банку с консервами — одну на двоих, «Яловычина з чорным перцем на лавровом листя» называется, из стратегических запасов, поставили её на стол, от буханки отпластали несколько ломтей серого жёсткого хлеба.
— Ася! Инка! Давайте с нами чай пить, — прокричала Катя