Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири. К. Ю. Резников
Читать онлайн книгу.
до призвания Рюрика был сын Буривоя Гостомысл. Народ его любил, враги боялись, но он состарился. Сыновья Гостомысла были убиты или умерли, а три дочери выданы разным князьям в жены. Однажды пополудни ему привиделся сон, как из чрева средней дочери Умилы произрастает дерево великое, покрывает град Великий и от плодов его насыщаются люди всей земли. Восстав ото сна, призвал вещунов да изложил им сон. Они решили: «От сынов ее следует наследовать ему, и земля обогатиться с княжением его».
Гостомысл созвал старейшин земли, поведал сновидение и послал избранных в варяги просить князя. После смерти Гостомысла пришёл Рюрик с двумя братьями и сородичами. «Об их разделении, кончине и пр., – пишет Татищев, – согласно с Нестором, только всё без лет». Рюрик по смерти братьев обладал всею землею. В четвертое лето княжения переселился от старого в Новый град великий к Ильменю. И посадил по всем градам князей от варяг и славян, сам именовался князь великий. По смерти отца своего правил и варягами, имея дань от них.
Здесь интерес вызывают западнославянские имена – Буривой, Гостомысл и Умила. Буривой напоминает чешского князя Борживоя и ободритского Мстивоя; Гостомыслом (Gestimus, лат.) звали вождя ободритов, погибшего в 844 г.; Умила, похожа на искажение чешского имени Людмила. Подобные имена не нравятся норманистам, выводящим Рюрика из Скандинавии. Отсюда идёт неприятие Иоакимовой летописи. Например, о сне Гостомысла, увидевшего, как из чрева его дочери Умилы вырастает дерево великое, Татищев сделал примечание: «Таковых вымышленных после… провещаний у древних немало находится, особенно сему подобное вижу у Геродота, виденное Астиагом, королем мидийским, о Кире Великом». И.Н. Данилевский повторяет комментарий Татищева, но делает вывод, отвергающий саму Иоакимову летопись:
«Ещё в XIX в. было надежно установлено, что данная летопись, сохранившаяся лишь в “цитатах” В.Н. Татищева, представляет собой позднейшую компиляцию из русских и иностранных известий с присоединением литературных, подчас баснословных “украшений”, характерных для XV и особенно XVI–XVII вв… Поэтому полагать, что совершенно мифический рассказ о вещём сне “князя” Гостомысла о будущем рождении у его дочери Умилы сына, наследующего Гостомыслу, является следом осознания и легитимации нового порядка наследования в Древней Руси, по меньшей степени, наивно. Перед нами – вольное переложение Геродотовой легенды о предсказании рождения Кира: сон Астиага о том, как из чрева его дочери Манданы выросла виноградная лоза (Геродот I, 108)».
Спору нет, анализ языка, литературных приёмов и источников Иоакимовой летописи показывает, что она составлена в XVII в. Однако большинство летописных сводов и хроник тоже составлены поздно, что не обесценивает их содержания. Сон Гостомысла явно заимствован из Геродота, но отсюда не следует, что автор-составитель придумал Гостомысла и Рюрика. Рюрик фигурирует во всех летописных сводах, а Гостомысл известен по Софийской I летописи, сохранившей фрагменты раннего новгородского летописания.