Ричард Длинные Руки – воин Господа. Гай Юлий Орловский
Читать онлайн книгу.
такой страх.
Второй инквизитор сказал строго:
– Не так уж много надо, чтобы человек потерял такие истинно человеческие ценности, как честь, достоинство, верность…
– Верность Богу? – спросил я.
К моему удивлению, инквизитор отмахнулся.
– Богу, королю, женщине, другу или врагу, своим идеалам – какая разница? Это все верность Богу.
Я насторожился.
– Разве Господь не ревнив? Не говорит, что надо быть верным только Ему?
– Быть верным Ему, – сказал инквизитор резко, – это не поклоняться другим богам. А быть верным женщине… Разве не женщина дала миру Иисуса Христа? Разве не женщины… Эх, ладно, ты еще слишком юн. Но помни, что быть верным женщине – быть верным Богу. Только благородный человек способен проявлять верность кому-то или чему-то. А мерзавец верен только себе…
Третий прислушался, хмыкнул:
– Верен? Мерзавец и себе изменит, если это выгодно. Или чтоб шкуру спасти. Ладно, брат мой, мы уже оценили… в целом эту юную заблудившуюся душу. Кстати, насчет заблудившейся. Наш епископ сказал, что ты заблудился не только душой, что объясняет некоторые твои странности. Повтори нам, сын мой, что ты рассказывал святому человеку.
Я развел руками.
– Ваш епископ оказался очень умным и понимающим человеком. Я рискнул… он поверил. Но вы потащите меня на костер, даже не дослушав. Дело в том, что я силой неведомой мне магии был перенесен из дальних… очень дальних земель. Настолько дальних, что даже в Срединных Землях ничего не слышали о моих краях, как в моих не слышали об этих королевствах. И вот я оказался в поле среди неведомых мне людей в тот момент, когда через это поле гнались за принцессой… Остальное вы наверняка знаете.
Инквизитор кивнул.
– Да, – ответил он блеклым голосом, в котором было больше от механического разума, чем от живого человека, – да, мы знаем все, что делается здесь… Мы стараемся не вмешиваться в мирскую жизнь, но мы ее знаем. Ты, еще не поняв, где ты и что с тобой стряслось, бросился на помощь женщине. Ты не упомянул, что за нею гнались пятеро мужчин!.. То есть ты действовал не по уму, а по велению души…
Он взглянул в упор. Для этого даже сдвинул капюшон на затылок. Глаза мои почти привыкли к полутьме, я различил удлиненное очень худое лицо, явно умерщвляемое постами, запавшие глаза, высоко вздернутые совершенно белые брови, словно вылепленные из снега, да еще усыпанного инеем.
Я проблеял жалко:
– Ну… ме-е… это ж я… ну, так получилось…
В моем мире сказать, что действовал не по уму, – это оскорбить, но здесь, похоже, это почти заслуга. Ну да, ведь дураки да юродивые угодны Богу. А я действовал как дурак, когда с оглоблей на пятерых здоровенных лбов, хорошо вооруженных, а перед этим еще и вилами гарпию…
Заговорил самый дальний инквизитор, седьмой, он показался мне настолько старым, что уже и здесь дремал в кресле, забывая, где он и что с ним. Сейчас он смотрел внимательно, запавшие глаза странно мерцали. Я видел, как там, в глубине зрачков, то разгорается огонек, то гаснет, а взамен разрастается