С Лазурного Берега на Колыму. Русские художники-неоакадемики дома и в эмиграции. Борис Носик
Читать онлайн книгу.
друг к другу из-за давки невозможно. Мы высаживаемся на станции «Порт де Версай» и весело здороваемся. – На раут» – осведомляется Анненков.
– Конечно, на раут.
– И как полагается, мы опаздываем, – констатирует он.
– Но торопиться все же не будем. Пойдем чинно, плавно и грациозно, как в менуэте».
Автор этой книги задал когда-то милой (тогда уже, впрочем, 88-летней) Ирине Васильевне Одоевцевой (урожденной Ираиде Густавовне Гейнике) не слишком умный вопрос: «У вас в мемуарах сплошные диалоги, Вы что записывали?» И получил достойный ответ: «У меня была фотографическая память». Но может, и правда память была фотографическая, пусть не на диалоги, но хоть на события. Так что, может, все так и было. То, что по дороге к Руманову Анненков был весел:
«Он всю дорогу смешил меня. Мы почти дошли. Он вдруг, будто споткнувшись, приостанавливается: – А меня сегодня Наталья Беляева бросила, говорит он, глядя в сторону.
– Бросила? – переспрашиваю я, – на каникулы уехала? И вы теперь такой же соломенный вдовец, как я – соломенная вдова?
Но он отрицательно трясет головой.
– Совсем бросила. Ушла навсегда. И дочку взяла с собой.
Я ошеломлена. Наталья Беляева, молодая кинематографическая актриса, недавно вышедшая за него замуж. Он всеми силами тщетно старался сделать из нее соперницу Марлен Дитрих… Мне его страшно, до cлез жаль. Ведь я знаю, что он боготворил свою молодую жену и безмерно гордился своим запоздалым отцовством – от прежних браков детей у него не было, а ему уже под шестьдесят».
Но жена женой, дети детьми, а повидать Симонова с Эренбургом героям очень важно. Одоевцева подробно описывает советизанский «раут».
Московские гости пришли чуть не с трехчасовым опозданием. Их посадили за парадно накрытый стол. На нем бутылка красного вида и большой пышный торт со взбитыми сливками – угощение для «высоких гостей».
Одоевцева, Анненков и «остальные гости, так называемые “молодые поэты”, – хотя они уже давно перестали быть молодыми, – Гингер, Присманова… – рассажены вдоль стены. С соответствующим более скромным угощением в виде чая и сухого печенья – времена еще рестрикционные».
Молодежь уселась вдоль «сухого стола», но «высокие гости» все еще не идут. Однако любимице судьбы Одоевцевой и здесь повезло:
«Я усаживаюсь рядом с Раевским (49-летний поэт, младший брат Н. Оцупа. – Б.Н.), о чем мне не пришлось жалеть. Раевский, воспользовавшись тем, что Руманов и его жена Лидия Ефимовна на минуту покинули гостиную, подскочил к столу и отхватил два больших куска торта. Один – для себя, другой – для меня.
… – Ешьте скорее, а то поймают вас с поличным. Торт превосходный.
Все следят за тем, как мы с Раевским расправляемся с тортом…»
Что было дальше, читатель уже знает. Московские гости пили вино, доедали испохабленный торт и вешали лапшу на уши младшим братьям, а «младшие» читали им свои стихи: Одоевцева – балладу