Тина всем своим видом изображала раскаяние. Еще в прихожей Роман почувствовал аппетитный запах.

      – Что на обед? – спросил Роман.

      – Борщ. Котлеты. Жареная картошка.

      – Такая же подгоревшая, как яичница?

      Тина заискивающе хихикнула:

      – Нет. Картошка лучше.

      – Что ж, проверим. – Не слишком романтично. Зато сытно. А колдун после купания оголодал – жуть.

      В этот раз Тина не ударила в грязь лицом. Котлеты были обжарены до аппетитной корочки, картофельная соломка подрумянена, опять же в меру. Ну, а борщ… О борще Роман ничего сказать не мог, потому что проглотил мгновенно, даже не распробовал. Кажется, борщ был отличный.

      Роман любил Тинину стряпню. Из всех ассистенток, что появлялись в его доме, Тина одна умела прилично готовить. Может быть, поэтому и задержалась так долго.

      – Роман Васильевич, – голос девушки дрожал, – Можно мы… – Она запнулась.

      Он смотрел на нее, ожидая продолжения краткой, но очень трудной фразы.

      – Можно я… мы… друзьями останемся.

      Колдун ответил не сразу, закончил есть, отложил вилку, промокнул губы салфеткой.

      – Разбудишь меня в десять, – сказал вместо «спасибо».

      Но эти слова значили больше чем благодарность: он позволял ассистентке остаться после ее нелепой выходки. Более того, это значило, что ей доверяли. Ибо, грезя наяву, колдун становился совершенно беспомощен.

      – Роман Васильевич, я ведь не знала…

      – Разбудишь в десять, – повторил он.

      Взял бутыль с водой, ушел наверх, сел на кровать. И замер. Он вдруг понял, что боится вспоминать. Потому как не просто вспоминал, а проживал заново все недавнее. И там, в темноте прошлого, которое в одно мгновение исчезло, притаилось что-то мерзкое, страшное, и Роман приблизился к этому почти вплотную.

      – Не трусь! – приказал сам себе и плеснул на веки водою.

      И погрузился в

      ВОСПОМИНАНИЯ.