Лена провела предсвадебную ночь в беспокойстве. Она долго не могла уснуть, вспоминала свою первую свадьбу, родителей, первого супруга Станислава Каримовича и нынешнего жениха Арнольда Рудольфовича. «Главное – это положение в обществе, – всплыли в мозгу слова ее матери, – и чтобы муж был человеком солидным, всеми уважаемым».

      «Да, я сделала правильный выбор, за Арнольдом Рудольфовичем я снова буду как за каменной стеной. Буду сидеть дома, ждать мужа из суда после процесса, стану варить ему кашку, заботиться о нем…» – словно уговаривала сама себя.

      В груди защемило, и слезы сами полились из ее красивых глаз. Лена никак не могла взять себя в руки и перестать плакать.

      «Что со мной? Почему мне так тоскливо? Почему я плачу, вместо того чтобы радоваться? Прекрати реветь! А то завтра все лицо будет опухшее! Возьми себя в руки!»

      Но слезы унялись не скоро, вся подушка оказалась мокрой, хоть выжимай. Лена в сердцах перевернула ее другой стороной и снова начала уговаривать себя уснуть.

      Где-то в шесть тридцать утра в дверь ее квартиры позвонили. Этот звонок выдернул хозяйку из ее нерадостных раздумий. А она в тот момент как раз подумала о том, что подушка не заменила ей подружку, как в народной поговорке. А ей сейчас так хотелось бы пообщаться со своей сверстницей… Вместо этого на ее свадьбе в роли свидетельницы будет чужой мужик, директор свадебной фирмы. Какой позор! Звонок в дверь становился все более назойливым.

      «Ну и кого ж это принесло в такую рань?» – раздраженно подумала Елена.

      Она встала с постели, надела поверх белоснежной атласной пижамы зеленый глухой халат и пошла открывать дверь. На пороге ее квартиры стоял этот самый директор агентства собственной персоной. Но в каком виде! Елена только ахнула. Мертвенно-бледное лицо, опухшие, красные глаза, спутанные волосы. Одет он был в серый свитер наизнанку, причем задом наперед, и этикетка оповещала, что он, то есть свитер, изготовлен фирмой «Босс» и пятьдесят процентов на пятьдесят состоит из хлопка и шелка. Старые, потертые, особенно внизу, джинсы никак не вязались с черными классическими ботинками.

      Никита сделал слабое движение поприветствовать невесту и оторвался от косяка. Но его тут же повело, и он снова схватился рукой за стену.

      – Ничего не говори, за нас все сказано… – пропел он хриплым голосом. – Я так спешил!

      – Вы?! – ужаснулась Лена, решившая все же уточнить.

      – Я не опоздал? – Гость икнул, пытаясь как-то приосаниться.

      – Шесть часов утра! Церемония в два часа дня! Вы должны были приехать за мной к часу!

      – Да? – настала очередь удивляться Никите. – А почему вы уже в платье? Вы в нем спали? По-моему, оно чересчур закрытое, но поясок очень хорошо подчеркивает талию.

      – Это махровый халат, – ледяным голосом произнесла