В деревнях и сёлах люди верили: если на порог дома запрыгнула жаба, то жди беды. Это означало, что кто-то навёл порчу на одного из членов семьи. По преданию, необходимо заколоть земноводное вилами. И в этот же день, кто первый из чужаков придёт в гости, тот и сотворил чёрное дело.

      Маня мигом забежала в сарай и схватила вилы.

      – Добрейшего вечеро́чка, – к калитке подошла соседка Стеша.

      Мария не обратила внимание на соседку.

      – Я туточки тебе должок принесла, – Стешка протянула ведро.

      – Поставь у калитки и иди, – пробурчала Маша, подходя к двери мазанки.

      – Ой, а шо енто у тебя? – встрепенулась соседка, поставила ведро и осталась с той стороны забора. Закрыла калитку. – Неужто жаба? Ой-ой, ужасти какие! Манька! Убей её, убей! Она беду несёть в твою хату! Ой, батюшки! Шо ж енто делается? Какая пакость!

      Мария замахнулась вилами.

      – Так её, так! Окаянную! – причитала верующая во всю нечисть Стешка, – Жги её, жги! Вот же ж дрянь якыя приползла!

      – Чаво барагозишь? – к Степаниде подошёл муж. – Шо опять приключилося?

      – А ты шо припёрси? – обернулась Стеша. – Ты же у Мельниковых хату ремонтироваешь!

      – Ну… – замешкался Порфирий. – Я перекусить пришёл, а тебя в хате как ветром сдуло…

      – Не по́няла… – Стешка поставила руки на бока. – И часу не прошло…

      – А шо вы туточки жарите? – поинтересовался мужчина, чувствуя странный запах.

      – Лягушку, шоб ей пусто было! – крикнула Манька, наблюдая за своим действом.

      – Чаво? Оголодали совсем? – усмехнулся мужик, облокотившись на забор.

      – Тьфу на тебя, злыдень! – плюнула Стешка на мужа. – Какая-то падлюка порчу напустила…

      – Шо?

      – Лягушка в хату полезла, – продолжила Мария.

      – Неужто свершилось? Ай да баба… – шепнул Порфирий, отойдя на пару шагов назад.

      – Шо ты тама бормочешь? – услышала шёпот Стеша.

      – Ни-ни… – развернулся Порфирий и собрался уходить. – Я в хату, а опосля к Мельнику…

      Порфирий забежал в дом, перекусил хлебом с молоком и поторопился к Мельниковым помогать перестраивать мазанку.

      – Як думаешь, кто енто могёть быть? – Степанида изнемогала от любопытства.

      – Почём мне знать? Никому плохого не делала, ни с кем не ругалася, – вздохнула Маша, закапывая недогоревшие остатки.

      – А ты