Записки одной курёхи. Мария Ряховская
Читать онлайн книгу.
велела ей «выкатывать» Танину порчу семь недель подряд – яйцом. Яйцо нужно было взять свежее, с зародышем. Нюра все время путалась: то забудет слова православных молитв, то оторвет яйцо от тела больной, и, стало быть, порча растечется по всему дому. Другая ведунья велела тащить Таню на перекресток. Перекресток, знала я со слов Крёстной, место неладное: на перекрестке черти в свайку играют, яйца катают. Захочешь увидеть не к ночи помянутого – иди на перекресток и становись спиной к месяцу.
Так вот, знахарка сказала посадить Таню на землю, на пересечении дорог – пусть сделает вид, будто потеряла что. Если кто из проходящих спросит, то нужно сказать: что найду, то тебе отдам. Потом стереть рукой болезнь и махнуть в проходящего. Проходящей оказалась Капа, шедшая с поздней стирки от речки. Нюра, конечно, не стала передавать ей болезнь. Она лишь убедилась, что рок неумолимо препятствует выздоровлению дочери.
По совету другой колдуньи Нюра клала на свою дочь запертый замок, чтобы та выкликнула недоброжелателей, но она только невнятно хрипела. И тут убедилась Нюра: «Сильны, проклятущие, не дают выдать их». Вслед за этим Нюра пыталась «отчитать» дочку. Мой отец достал для нее тексты заговоров у одного кандидата наук, специалиста по фольк лору. Я носила их перепечатывать для Нюры, – к машинистке в соседний дом. Вспоминаю такие слова: «Лягу я, раба Божья, благословясь, встану я, перекрестясь, из сеней дверями выйду я в чистое поле. Встану на восток лицом, на запад – хребтом, поклонюсь в восточну сторону. С-под восточной стороны идут три Божьи Матери. Первая идет со святой водой. Вторая Божья Матерь идет со святою пеленою. Третья Божья Матерь идет со демьяном и ладаном. Я поклонюсь первой Божьей Матери: Ты, Божья Матерь Мария, напой рабу Божью святой водой – от притща, от прикоста, от людского переговора, от худой думы родительской…» Помню, поразила меня просьба защитить от отца и матери. Другое заклинание было обращено к другим господам: «Стану я не благословясь, пойду я не перекрестясь, не из сеней не сенями. Из дверей не дверями…» Я никак не могла понять – как же это – не сенями и не дверями: в окно, значит, надо вылезать или в трубу вылетать?.. Дальше следовало ползти и красться «мышиными тропами, собачьими следами», чтоб увидеть «ветряного мужичка», который метко стреляет в твои хворобы, – а потом «без аминя зааминиться». Другой заговор начинался воззванием к Царь-граду: «На восточной сторонке стоит Царь-град, в том Царь-граде Христов престол». А рядом с Христовым престолом, дескать, стоит печь – и как крепко она стоит – так пусть крепко будет мое слово!..
Я удивилась, что и у Христа на небе тоже есть печь, как у нас в Жердяях. А также решила, поразмыслив, что качество заговора, конечно, от печки зависит: если она хорошо сработана, как у деда, – тогда к ней и обращаться можно. Ну а если как у Крёстной – полуразваленная – тогда лучше не надо.
Когда и «шептанье» не помогло, мы ездили с Нюрой аж в Клин к некоей Маргарите Семеновне. Отыскали коммунальную квартиру. Нюра бросилась к колдунье со слезами, подарила синюю шерсть на платье и купленный в районе набор рюмок.
– Матушка, помоги!