Впрочем, многие из декабристов, отправляясь на Сенатскую площадь, прекрасно представляли, чем, скорее всего, окончится их эскапада. Несколько декабристов уходили на Сенатскую площадь из квартиры Рылеева, расположенной в доме Российско-американской компании (набережная реки Мойки, 72). Александр Одоевский, бывший в их числе, выходя из квартиры, сказал: «Умрем, братцы, ах, как славно умрем!»

      Декабрист Кондратий Рылеев родился 18 сентября (1 октября) 1795 года в селе Батово (сейчас это территория Гатчинского района Ленинградской области) в семье мелкопоместного дворянина, управляющего в имениях княгини Варвары Голицыной. Учился в Петербургском первом кадетском корпусе, участвовал в заграничных походах русской армии 1814–1815 годов, в 1818 году вышел в отставку. В 1820 году женился на Наталье Михайловне Тевяшевой. С 1821 года служил заседателем Петербургской уголовной палаты, с 1824 года – правителем канцелярии Российско-американской компании.

      Будучи одним из руководителей восстания, Рылеев во время следствия брал всю вину на себя, стремясь оправдать товарищей. Говорят, что в заключении он раскаялся в своем поступке и проникся «христианским духом». В последнем письме жене он писал: «Бог и государь решили участь мою: я должен умереть, и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и Он утешит тебя…» Письмо заканчивается так: «Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля».

      Последними словами Рылеева на эшафоте, обращенными к священнику, были: «Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь».

      После того как веревка оборвалась, именно Рылеев, по мнению некоторых исследователей, сказал легендарную фразу: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!»

      До последнего момента Рылеев надеялся на помилование, но этого не случилось. Но царская фамилия материально помогала его семье: еще во время следствия Николай I прислал жене Рылеева 2 тысячи рублей, а затем императрица прислала на именины дочери еще тысячу. После казни и до второго замужества вдова Рылеева получала пенсию, а его дочери император выплачивал пособие до наступления совершеннолетия.

      Позднее, уже в конце XIX века, было опубликовано письмо матери Кондратия Рылеева, Анастасии Матвеевны, урожденной Эссен:

      «Коня, сын мой, два раза я вымаливала жизнь твою у Бога. Сохранит ли Он ее и теперь, когда смертельный страх закрался в мою душу? Я пишу эти строки, потому что не смею рассказать все, не смею смущать твое сердце моим материнским страхом. Да будут ясны и смелы каждый твой шаг и каждое помышление. Но ты ли сам или кто другой развернет когда-нибудь эти листки, знайте, что все, написанное мной, – святая правда, именем твоим клянусь, сын мой, а ты знаешь, что у меня нет никого и ничего дороже тебя.

      Я была матерью четверых детей,